Тема выпуска: ПРАВИЛЬНЫЙ ЗАКОН
Лев Левинсон

ПРАВОЗАЩИТНЫЙ АНАЛИЗ
Выпуск 63 (специальный выпуск)
28 ноября 2003 года

17 октября принят в первом чтении проект федерального закона N 369515-3 "О приведении Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и других законодательных актов в соответствие с Федеральным законом "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации", внесенный Президентом РФ.
Представитель Президента Александр Котенков, представлявший законопроект, назвал его техническим, необходимым для согласования ряда законов с принятым 23 апреля в первом чтении блоком президентских поправок в УК.

Проект, действительно, приводит УПК, УИК, КоАП, Федеральный закон "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений", Федеральный закон "Об исполнительном производстве" в соответствии с предложенными ранее изменениями в УК (так, в других кодексах и законах должны быть отражены новый порядок взимания штрафа, изменения порядка исполнения наказания в виде обязательных и исправительных работ, исключение конфискации имущества, исключение из УК одних и появление новых статей). Но в тоже время этот сопутствующий законопроект, проходящий под видом технического, содержит очень важные, прямо не обусловленные поправками в УК изменения. Это новации - правозащитные по своей направленности. Они были бы обречены на провал, получили бы отрицательный отзыв Правительства, не будь они предложены главой государства. А все, исходящее от него, доброе и злое, принимается Думой без рассуждений.

Следуя концепции первого проекта, реконструирующего Уголовный кодекс в либеральном духе, вторая инициатива Президента направлена на либерализацию уголовно-исполнительного и административного законодательства. Хотя правка, которой второй проект подвергает целый ряд законов, не носит столь тотальный характер, как та, которой был подвергнут УК, затрагиваемые сопроводительным проектом нормы касаются весьма проблемных мест законодательства, и их исправление существенно для каждого человека в России. Поправки в КоАП, Закон "О милиции" предусматривают сокращение пределов милицейского усмотрения и, следовательно, злоупотреблений властью, а поправки в УИК и закон "О содержании под стражей…" направлены на улучшение условий содержания заключенных.

Безусловно, два либеральных законопроекта не делают политической погоды. И не они, увы, несут на себе сущностные черты режима. Но, помимо своей объективной полезности для миллионов живых людей, эти проекты свидетельствуют о возможности конструктивной работы в существующих политических условиях, о возможности улучшения законов - не только в головах депутатов-одиночек, не только в резолюциях правозащитных конференций, но и в реальном времени законодательного процесса. Эти проекты свидетельствуют о небесполезности взаимодействия с теми, от кого зависит принятие решений, о том, что, играя на противоречиях, которыми раздирается и нынешняя якобы монолитная властная вертикаль, можно в итоге получать не только отравленные плоды.

Не столько заявленный (президентская администрация особо не рекламирует эту линию), сколько свершающийся пересмотр карательного законодательства имеет особую значимость в настоящее время, воспринимаемое как торжество реакции. Ценность изменений и в том, что население, борющееся за выживание, отнюдь не требует от власти ни смягчения уголовного наказания (напротив - смертных казней), ни ограничения прав милиции, хотя и стонет от ее произвола. При таком состоянии общественного правосознания, каждое, даже относительно небольшое, самоограничение власти - несомненное достижение.

В ближайшее время в специальном выпуске обзора мы рассчитываем подвести итоги продолжавшейся год, с внесения Президентом поправок в УК в январе 2003 года, работы. Здесь же рассмотрим основные позиции второго законопроекта, одобренного в октябре.

Самые содержательные изменения затрагивают отнюдь не УПК, вынесенный в наименование проекта, а КоАП, Закон "О милиции", УИК. Однако УПК был поставлен локомотивом не случайно. Интрига в том, что за УПК в Думе отвечает Комитет по законодательству, за КоАП - Комитет по госстроительству, а за уголовно-исполнительные законы и Закон "О милиции" - Комитет по безопасности. Вынесенный в заголовок УПК позволил передать проект в Комитет по законодательству, способный обеспечить прохождение документа без его искажения и даже, по согласованию с Кремлем, усилить некоторые либеральные моменты. Конечно, инициатива Президента была бы оперативно принята в первом чтении, поступи она даже в Комитет по безопасности. Однако при дальнейшей доработке текста этот комитет наверняка снял бы, например, в законе "О милиции" самые сильные положения.

С Закона РФ "О милиции" и начнем.

Изменения касаются только одной его статьи, 11-й. Но это ключевая статья, содержащая исчерпывающий перечень прав милиции, которые она может реализовывать при исполнении возложенных на нее обязанностей.

Пункт 2, устанавливающий основания проверки документов, удостоверяющих личность, излагается в законопроекте в новой редакции. Сегодня, в действующем виде, этот пункт допускает проверку документов у граждан, "если имеются достаточные основания подозревать их в совершении преступления или административного правонарушения". Подозрение в совершении преступления - вполне закономерное основание. Оно основывается на признаках, определенных статьей 91 УПК РФ: лицо застигнуто при совершении преступления или непосредственно после этого; на нем, при нем или на его одежде заметны явные следы преступления; потерпевшие или очевидцы указывают на него как на совершившего преступление. Проверка же документов при наличии достаточных оснований подозревать гражданина в совершении административного правонарушения не основана ни на чем, кроме устаревшей нормы закона "О милиции". Но именно это допущение и служит основанием широкомасштабных немотивированных проверок, особенно распространенных в Москве - центре милицейского произвола. Поскольку проживание без регистрации - административное правонарушение, получается так, что паспорт сотруднику милиции дозволено требовать у любого прохожего, чей внешний вид внушает мысль, что он здесь "не прописан". Однако в Кодексе РФ об административных правонарушениях институт "подозрения в совершении административного правонарушения" и статус "административно-подозреваемого" не используется. Меры воздействия возможны, согласно КоАП, только в отношении нарушителя (статья 27.1), - административные правонарушения обладают, по определению, меньшей общественной опасностью, чем преступления, и не требуют превентивного "сдерживания" за счет ограничения прав и свобод. Естественно, что милиция, руководствующаяся собственным специальным законом, не проверяет его на соответствие ни КоАП, ни Конституции и не имеет никакого интереса задумываться о нарушаемой перманентными проверками документов презумпции невиновности.

Следуя изложенным соображениям, проект предлагает исключить возможность проверки паспортов на основании "подозрения в совершении правонарушения", ограничив данное право милиции случаями, когда "имеется повод к возбуждению в отношении лица дела об административном правонарушении". Различие здесь существенное, так как соответствующие поводы перечислены в статье 28.1 КоАП, не допускающей расширительного толкования. Поводом может быть непосредственное обнаружение должностными лицами, уполномоченными составлять протоколы об административных правонарушениях, достаточных данных, указывающих на наличие правонарушения.

"Правом обнаружения" нарушений регистрации по месту проживания или пребывания пользуются, согласно КоАП, отнюдь не все сотрудники милиции, а лишь участковые инспектора на своих участках (статья 28.3). Из этого следует, что проверять наличие регистрации у человека, движущегося по переходу в московском метро, и просить его предъявить паспорт дежурящие там сотрудники милиции будут, после утверждения президентских поправок, не вправе (это право сомнительно и сегодня, однако действующая редакция Закона "О милиции" нивелирует вытекающие из КоАП ограничения).

Для наиболее полной формализации оснований проверки документов у граждан вносится дополнение о допустимости таковой, если "имеются достаточные основания полагать, что они находятся в розыске". Сегодня милиция часто мотивирует свое "приставание" к людям ссылками на действительно объявленный или мифический розыск. В то же время закон "О милиции" столь очевидного и обоснованного основания проверки документов не содержит, что ставит милиционера, даже добросовестного следующего установкам розыскного производства, в двусмысленное положение. Теперь эти основания проверки паспортов легализуются, что дает и остановленному гражданину право удостовериться в наличии достаточных оснований полагать нахождение в розыске именно такого человека, как он: похож ли он на объявленного в розыск, чьи внешние данные должны быть известны сотрудникам милиции.

В тот же пункт 2, а также в пункт 5 статьи 11 Закона "О милиции" вносится уточнение о праве проведения личного досмотра граждан и досмотра находящихся при них вещей "в порядке, установленном в соответствии с законодательством об административных правонарушениях". Это точнее действующей ссылки на порядок, установленный федеральным законом - такого установления в отношении административного досмотра просто не существует. Досмотр же в порядке, установленном КоАП, предполагает обязательное составление протокола.

Действующая редакция пункта 15 статьи 11 дает милиции право производить регистрацию, фотографирование, звукозапись, кино- и видеосъемку, дактилоскопирование лиц, заключенных под стражу, задержанных по подозрению в совершении преступления или занятии бродяжничеством, обвиняемых в совершении преступлений, подвергнутых административному аресту, а также подозреваемых в совершении административного правонарушения при невозможности установления их личности, и иных лиц в соответствии с законодательством Российской Федерации. В проектном виде пункт также приводится в соответствие с КоАП: подозреваемые в совершении административного правонарушения заменяются на "лиц, в отношении которых имеется повод к возбуждению дела об административном правонарушении". То же относится к принудительному освидетельствованию "для определения наличия в организме алкоголя или наркотических средств" (пункт 19). Одного подозрения, согласно проекту, недостаточно: должен быть обоснованный повод. Кроме того, исключается возможность дактилоскопирования и иных перечисленных в пункте 15 ограничений личной свободы за занятие "бродяжничеством".

Пункт 18, дающий право милиции в исключительных случаях нарушать неприкосновенность жилища без санкции прокурора или суда, предусматривает сегодня обязанность уведомлять в течение 24 часов прокурора о всех случаях проникновения в жилище против воли проживающих в нем граждан. Законопроект уточняет: "незамедлительно, но не позднее 24 часов". Следовательно, необоснованное отложение такого уведомления о совершенном сегодня проникновении "до завтрашнего дня " должно будет рассматриваться как нарушение закона.

Радикальной переработке подвергается пункт 25 статьи 11, занимающий в законе "О милиции" чуть ли ни центральное место. Предлагается исключить право милиции беспрепятственно входить в помещения любых организаций, в помещения граждан, используемые для производства или предпринимательства. Сегодня это право обусловлено "наличием данных" о нарушении законодательства, - весьма расплывчатая и допускающая вторжение в организацию в любой момент, когда того захочется сотрудникам милиции, формулировка.

Наличие данных о нарушении законодательства может, согласно проекту, повлечь, как и в действующей редакции закона, проведение осмотра производственных, складских, торговых и иных служебных помещений. И действующая, и законопроектная редакции допускают такие осмотры в присутствии собственника имущества либо его представителей, уполномоченных им лиц, а при их отсутствии - представителей исполнительной власти или местного самоуправления. Но законопроект вносит два принципиальных дополнения: эти действия могут осуществляться только по мотивированному постановлению начальника органа внутренних дел или его заместителя и при обязательном присутствии двух понятых. По такому же мотивированному постановлению могут, по законопроекту, изучаться и временно изыматься документы организаций и граждан на материальные ценности, образцы сырья и продукции, опечатываться кассы, помещения и места хранения документов, денег и товарно-материальных ценностей. Дополнительно устанавливается обязательное составление акта (протокола) и описи изымаемых документов и ценностей, образцов сырья и продукции (действующая редакция закона такого не предусматривает). Определяются сроки, на которые допускаются перечисленные изъятия и опечатывания: они должны соответствовать срокам, установленным УПК и КоАП для проверки сведений о совершенном либо готовящемся преступлении (правонарушении). Устанавливается также, что в случаях, если изъятия или опечатывания приведут к приостановлению деятельности организации, соответствующие действия не могут совершаться на срок более 48 часов.

Исключается допускаемое сегодня пунктом 25 право милиции приостанавливать деятельность предприятий торговли, а равно граждан, осуществляющих предпринимательскую деятельность в сфере торговли "в случаях неисполнения ими законного требования сотрудника милиции о прекращении правонарушения". Возможность регулирования торговли (вплоть до ее приостановления) приносит, как известно, богатый урожай коррупции.

Изменения закона "О милиции" направлены на обеспечение неприкосновенности личности, защиту собственности и свободы предпринимательской деятельности, ограничение возможности злоупотребления властью. В случае вступления этих поправок в силу противостоять милицейскому беззаконию будет все-таки легче.

Противодействием произволу милиции обусловлены и некоторые поправки в Кодекс РФ об административных правонарушениях.

Из статьи 19.15 КоАП, устанавливающей взыскания за проживание гражданина без паспорта или регистрации предлагается исключить упоминание об ответственности за пребывание без паспорта. Аналогичный состав правонарушения, предусмотренный ранее статьей 178 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях, содержал ответственность только за проживание без паспорта. Действующая же редакция статьи 19.15 фактически санкционирует необоснованные проверки документов у граждан сотрудниками милиции, особенно в случаях, когда внешний вид гражданина дает основания предполагать отсутствие при нем паспорта (в случае совершения им каких-либо хозяйственных действий, на прогулке с собакой, на пляже и т.п.). Закон не обязывает и не может обязывать граждан постоянно иметь при себе удостоверение личности - такое требование в любом случае было бы чрезмерным и не соответствующим конституционно допустимым ограничениям прав и свобод. Поправками Президента предлагается вместо ответственности за "пребывание без удостоверения личности (паспорта)" прописать ответственность за "проживание по месту жительства или по месту пребывания без удостоверения личности (паспорта)". Это приводит КоАП в соответствие с Законом РФ "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации".

В том же ряду сокращение оснований осуществления личного досмотра в отсутствие понятых (часть четвертая статьи 27.7). Действующая редакция Кодекса допускает такие действия в исключительных случаях, однако предполагает излишне широкий и расплывчатый круг ограничений. Личный досмотр, досмотр вещей, находящихся при физическом лице, без понятых допускается сегодня "при наличии достаточных оснований полагать", что при человеке "находятся оружие или иные предметы, которые могут быть использованы для причинения вреда жизни и здоровью других лиц". При таком допущении милиция считает себя в полном праве проводить досмотр и при подозрении в хранении наркотиков, так как они, в случае сбыта, могут причинить вред здоровью. Проектная редакция исключает такое толкование: досмотр без понятых допускается лишь в случае обоснованного подозрения, что при физическом лице "находятся оружие или иные предметы, которые могут быть использованы в качестве оружия". Иными словами, досмотр будет обоснованным, если наличие подозрений приведет к обнаружению предмета, напоминающего нож, но отнюдь не свертка с белым веществом: такой сверток милиция не вправе извлекать из кармана досмотренного без понятых.

Статья 184 УПК РФ требует обязательного наличия понятых при совершении личного обыска в целях уголовного судопроизводства, так что и сегодня, если цель правоохранительных действий - подвести обыскиваемого под уголовную статью, милицией обеспечивается присутствие понятых при изъятии наркотика (зачастую предварительно подброшенного). Однако изъятие наркотика без понятых, в результате не обыска, а административного досмотра может быть использовано для наложения административного взыскания по статье 6.8, предусматривающей за хранение или приобретение наркотиков не только штраф, но и, в соответствии с рассматриваемым законопроектом, 15-суточный арест.

Действительно, административные санкции за эти два правонарушения, связанные с наркотиками, теперь ужесточаются. Действующая редакция статьи 6.8 предполагает только наложение штрафа за них (административный арест возможен сегодня лишь по статье 6.9. за потребление наркотиков). Однако с учетом существенного сокращения уголовной репрессии за дела, связанные с наркотиками, такое решение представляется обоснованным. По поправкам Президента, административное взыскание (штраф от 5 до 10 МРОТ, арест на 15 суток) будет возможно теперь и за изготовление, перевозку, переработку небольшого количества наркотиков. В настоящее время изготовление, переработка, перевозка влекут уголовное преследование независимо от размера изготовленного или перевезенного.

Наказание за хулиганство также будет теперь, по статье 20.1 КоАП, в значительной части административным, а не уголовным. Согласно подготовленным ко второму чтению дополнениям в президентский проект изменений УК, уголовно наказуемым по статье 213 УК предлагается оставить только хулиганство групповое и связанное с применением оружия.

Прочие изменения, вносимые в КоАП, также корреспондируют новой редакции УК. Так, увеличение административного штрафа за обман потребителей (статья 14.7) связано с исключением уголовной ответственности за это деяние. Введение административного ареста за мелкое хищение (статья 7.27) обусловлено сокращением пределов уголовного наказания за кражи.

Серьезной правозащитной правке подвергается в проекте Президента Уголовно-исполнительный кодекс РФ.

В статье 12 уточнено право осужденных обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека не только в случаях, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты. Это открывает возможность официального обращения осужденных в Комитет ООН против пыток. Кроме того, норма о недопустимости жестокого наказания дополняется указанием на недопустимость и жестокого, бесчеловечного взыскания. Таким образом, все взыскания, перечисленные в УИК, должны применяться не только на основании закона, но и в каждом конкретном случае не причинять человеку мучений и избыточных страданий. Например, законное помещение в ШИЗО даже при наличии формальных оснований для применения этих мер не должно применяться постоянно (вышел из ШИЗО - на следующий день - туда же), чтобы постоянное пребывание в условиях повышенной строгости не превращалось для осужденного в пытку.

В той же статье 12 определяется право осужденных на психологическую помощь с указанием на добровольный характер их работы с психологами и участия в "психологических" мероприятиях. Это дополнение связано с тем, что на практике помощь психолога зачастую оказывается принудительно, а отказ от таких мероприятий влечет взыскание.

Во избежание случающегося на практике навязывания заключенным православного духовного окормления (и при этом исключительно духовенством РПЦ) определяется, что к осужденным приглашаются священнослужители тех конфессий, которые отвечают выбору отбывающих наказание (статья 14).

Уточнено право осужденных на обжалование в суд любых действий и решений должностных лиц. В статье 20 предлагается указать, что суд рассматривает жалобы осужденных и иных лиц на действия администрации учреждений и органов, исполняющих наказания не только в случаях, специально предусмотренных законодательством Российской Федерации (т.е. УИК), но и во всех случаях в соответствии с законодательством РФ (т.е. в соответствии с Законом РФ "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан" и ГПК РФ).

Расширяется круг лиц, имеющих право посещать учреждения и органы, исполняющие наказание, без специального разрешения. К таковым предлагается отнести федерального Уполномоченного по правам человека и Уполномоченного по правам человека в субъекте РФ. В настоящее время региональные омбудсманы таким правом не пользуются, а общероссийский Уполномоченный вправе посещать исправительные учреждения только "при проведении проверки по жалобе".

В понятийный ряд Кодекса впервые попадают представители общественных наблюдательных комиссий, о которых предлагается упомянуть в статье 87 УИК (предусмотрено их участие в работе комиссии исправительного учреждения при решении вопроса о переводе осужденных из одних условий отбывания наказания в другие). То, что включение в контекст исполнительного наказания общественных наблюдателей инициировано Президентом, прибавляет надежды на принятие многострадального закона об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания. На необходимость скорейшего принятия этого закона указал и Комитет ООН по правам человека в Заключительных замечаниях от 6 ноября 2003 года по Периодическому докладу Российской Федерации.

Многие нормы посвящены смягчению условий отбывания наказания в колониях. Так, допускается получение осужденными денежных переводов, которые могут расходоваться на приобретение продуктов питания и предметов первой необходимости по безналичному расчету (статья 88). Телефонные разговоры разрешаются, согласно поправкам, без ограничения (за исключением отсутствия технических возможностей - в таких случаях количество разговоров может быть сокращено до шести в год, вместо разрешенных четырех в год по действующей норме). По прибытии осужденного в учреждение и при исключительных личных обстоятельствах телефонный разговор предоставляется осужденному в любом случае, а не по усмотрению администрации, как это определено сегодня. Допускается оплата телефонных переговоров за счет средств иных лиц, а не только из средств, имеющихся на счету осужденного, как в действующей редакции. Запрет на телефонные разговоры с родственниками, отбывающими лишение свободы, дополняется правом начальника исправительного учреждения в исключительном случае разрешить такой разговор. Изменена норма об обязательном контроле телефонных переговоров осужденных: теперь администрация будет вправе, но не обязана их контролировать.

Допустимый срок выезда осужденной женщины за пределы колонии для устройства детей у родственников либо в детском доме, а также для посещения несовершеннолетнего ребенка-инвалида увеличивается, по проекту, с 7 до 15 суток (статья 97). В статью 98 вносится дополнение о выплате пособий по беременности и родам осужденным женщинам независимо от исполнения ими трудовых обязанностей и иных обстоятельств.

Устанавливается обязательное обеспечение осужденных индивидуальными средствами гигиены (статья 99) с перечислением минимума (зубная паста или зубной порошок, зубная щетка, туалетная бумага, одноразовые бритвы для мужчин, средства личной гигиены для женщин). Во втором чтении в этот список согласовано добавление мыла. Аналогичные дополнения вносятся в закон "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений".

Вводится запрет на помещение в ШИЗО, помещения камерного типа и единые помещения камерного типа инвалидов I группы (статья 117). При отбывании взыскания в указанных помещениях не допускается питание осужденных по пониженным нормам (соответствующее, отдающее варварством положение из статьи 118 предлагается исключить).

Увеличивается допустимое количество свиданий: в колониях общего режима вместо четырех краткосрочных в год - шесть, в воспитательных колониях - восемь краткосрочных в год вместо шести, для отбывающих наказание в строгих условиях - шесть вместо четырех (статьи 121, 133). Несовершеннолетним осужденным, достигшим возраста 16 лет, разрешается заочное получение среднего и высшего профессионального образования (действующая редакция предполагает такую возможность только для взрослых осужденных).

Согласно дополнению к статье 121, осужденным женщинам, отбывающим наказание в колониях общего режима в облегченных условиях, может быть разрешено проживание за пределами исправительной колонии совместно с семьей или детьми на арендованной или собственной жилой площади.

Законодательное регулирование предложено и в части сроков и условий свиданий осужденных с адвокатами и иными лицами, имеющими право на оказание юридической помощи. Устанавливается, что такие свидания предоставляются без ограничения их числа продолжительностью до четырех часов каждое. Также вводится запрет на прослушивание переговоров с адвокатами (статья 89).

Многие освобождающиеся имеют недействительные паспорта. Лишенные жилья, без постоянного места жительства, они оказываются в замкнутом круге: нет паспорта - нет регистрации - нет работы. С прекращением действия советских паспортов положение бывших заключенных может усугубиться: большинство из них садилось со старыми паспортами. Единственный выход: обязать администрацию учреждения заблаговременно решать эту проблему. В этой связи в проекте предлагается поправка в статью 173, согласно которой администрация учреждения заблаговременно принимает меры по получению паспорта, если срок его действия истек. Определяется, что в случае необходимости получения нового паспорта расходы удерживаются из средств, находящихся на лицевом счете осужденного, а при их отсутствии расходы берет на себя государство.

Порядок представления осужденного к условно-досрочному освобождению, установленный статьей 175 УИК, приводится в соответствие с Постановлением Конституционного Суда от 26 ноября 2002 года, которым было подтверждено право осужденного самостоятельно, а не только через администрацию учреждения, обращаться в суд с просьбой о смягчении назначенного наказания путем условно-досрочного освобождения от его отбывания.

Вносятся также изменения, прямо следующие президентской редакции УК (изменение порядка назначения и применения наказаний, отмена конфискации имущества и принудительного лечения от алкоголизма и наркомании по приговору суда и др.). Так, в связи со снижением минимального срока лишения свободы с шести месяцев до двух допускается оставление осужденных на срок до шести месяцев для отбывания наказания в СИЗО (с их согласия).

Позитивные изменения вносятся и в Федеральный закон "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений".

Наиболее значимое - закрепление процедуры свободного доступа защитника к подследственным заключенным. Действующая редакция статьи 18 закона говорит лишь о предоставлении таких свиданий с момента задержания наедине без ограничения их количества и продолжительности. Законопроектом предлагаются следующие дополнения: предоставление свиданий с момента фактического задержания (а не со времени его оформления), запрет истребования у адвоката иных документов, кроме ордера и удостоверения. Последнее направлено на преодоление практики предварительного испрашивания у следователя разрешений на свидание адвоката с подзащитным.

Правом на телефонные разговоры законопроект наделяет и содержащихся в СИЗО. Действующая редакция закона не предполагает такой возможности. В проектной редакции статьи 17 право на платные телефонные разговоры может быть реализовано под контролем администрации с разрешения следователя или суда.

Поправкой к статье 21 из-под цензуры выводятся заявления и жалобы подозреваемых и обвиняемых, адресованные федеральному и региональным уполномоченным, в Европейский суд по правам человека (правда, в отношении переписки осужденных УИК не допускает перлюстрации только обращений к федеральному омбудсману, и аналогичной поправки в УИК в законопроекте пока не содержится).

В той же статье 21 устанавливается обязанность администрации изолятора объявлять ответы на устные заявления заключенных в течение суток либо, в случае назначения дополнительной проверки, в течение 5 суток, а на письменную жалобу - в течение 10 суток. В обязанность администрации ставится также снимать копии с ответов на жалобы заключенных по их просьбе за счет их средств, и выдавать эти копии на руки.

Уточняется норма статьи 24, касающейся медицинского освидетельствования подозреваемых и обвиняемых. Если в существующем виде Кодекс говорит о привлечении иных, не входящих в систему УИС медицинских служб к освидетельствованию не совсем внятно и только применительно к получению заключенным телесных повреждений, то новая редакция допускает освидетельствование независимыми врачами и при значительном ухудшении состояния здоровья, не связанном с получением им увечий. Отказ в проведении независимого освидетельствования может быть обжалован не только прокурору (как в действующей редакции), но и в суд.

Ежедневную прогулку подозреваемых и обвиняемых, помещенных в карцер, в проекте предлагается продлить с 30 минут до одного часа (статья 40).

Изменения, вносимые в статью 50 закона, ужесточают требования к начальнику СИЗО по своевременному освобождению подозреваемых и обвиняемых, чей срок содержания под стражей в установленном порядке не продлен. При этом, во-первых, исключается возможность оставления человека под стражей только на основании сообщения о принятом решении (начальнику должно быть представлено само решение), во-вторых, подчеркивается, что если такого решения до истечения времени законного содержания под стражей не поступило, начальник СИЗО освобождает такое лицо "немедленно".

В отличие от перечисленных новаций, в значительной части прямо не связанных с президентскими изменениями УК, уточнение норм УПК вытекает из новой версии уголовного закона. Они касаются уточнения подсудности, подследственности уголовных дел, а также рассмотрения судом вопросов исполнения приговора. Возможно, правда, содержательное дополнение УПК ко второму чтению законопроекта, о чем мы рассчитываем сообщить в следующем выпуске обзора.

Изменения, вносимые в Федеральный закон "Об исполнительном производстве" касаются порядка конфискации имущества, полученного в результате преступных действий или нажитого преступным путем, а также действий судебных приставов-исполнителей в случае злостного уклонения от уплаты штрафа. Конфискация имущества как вид наказания уходит из Уголовного кодекса - остается возможность конфискации имущества, полученного в результате преступления, по приговору суда. На данное имущество на досудебной стадии судопроизводства может быть наложен арест. Представляется, однако, что, дополняя в этой части УПК Федеральным законом от 4 июля 2003 года, законодатель в нарушении Конституции допустил возможность признания имущества преступно нажитым или полученным в результате преступления еще до рассмотрения уголовного дела судом по существу. Это отдельная проблема, выходящая за рамки анализа президентского законопроекта, однако порождена она исключением из УК конфискации имущества и попыткой некоторого правоохранительного возмещения связанных с этим утрат.

В ноябре оба законопроекта - основной, касающийся УК, и сопроводительный, изменяющий другие законы, - будут, как ожидается, приняты во втором и третьем чтениях. К Новому году они должны вступить в силу.