Передача N 541
08.11.02
|
 |
- Задержание и арест по новому УПК. В СИЗО значительно
уменьшилось количество заключенных. Приключения
с законопроектом о внесении изменений в ст.
158 УК РФ (кража)
|
В эфире программа "Облака"...
Это передача о заключенных, для заключенных
и для всех тех, кому не безразлична их судьба.
По сообщениям руководства Министерства юстиции,
количество заключенных в СИЗО в начале октября составило
130 тысяч человек. Это самый низкий показатель численности
тюремного населения СИЗО в нашей стране с конца 80-х
годов. Напомним, что переполненность камер следственных
изоляторов в прошлые годы приводила к тому, что люди,
подчас ни в чем не повинные, месяцами, а то и годами
находились в бесчеловечных условиях в ожидании суда.
Сами условия содержания в камерах, где заключенным приходилось
спать в две-три смены, были признаны пыточными экспертами
ООН и Совета Европы, высшим руководством страны. В СИЗО
крупных городов свободная площадь, приходящаяся на одного
человека, доходила до 0,2 квадратных метра.
Сейчас в 33 субъектах федерации общая камерная
площадь, приходящаяся на одного заключенного СИЗО, стала
соответствовать нормам, установленным отечественным
законодательством, т.е. 4 квадратным метрам, в следственных
изоляторах остальных субъектов федерации на одного человека
в среднем приходится около 3,5 квадратных метров камерной
площади. Но, как считает министр юстиции Юрий Чайка,
уже до конца этого года и здесь положение, возможно,
будет приведено в соответствие с Федеральным законом
о содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых
в совершении преступлений.
Еще в начале этого года в следственных изоляторах
всех типов содержалось 213 тысяч человек. Решающую роль
в изменении ситуации сыграло вступление в силу с 1 июля
нового Уголовно-процессуального кодекса. О некоторых
из этих изменений, касающихся задержания и ареста, рассказывает
в беседе с нашим корреспондентом Евгением Кузнецовым
известный юрист, член Московского юридического Центра
коллегии адвокатов гильдии российских адвокатов Андрей
Похмелкин.
Одно из принципиальных изменений касается
сроков задержания. Если по ранее действовавшему законодательству
задерживать человека по подозрению в совершении преступления
можно было на срок до 72 часов, то по новому Уголовно-процессуальному
кодексу не более, чем на 48 часов. По истечении 48
часов задержанный должен быть либо освобожден, либо
в отношении него избирается мера пресечения в виде
заключения под стражу. Арест, заключение под стражу
в виде меры пресечения по новому Уголовно-процессуальному
кодексу может избираться только судьей по ходатайству
стороны обвинения - следствия и прокуратуры. Это вот
два принципиальных различия между ныне действующим
Уголовно-процессуальным кодексом и старым уголовно-процессуальным
законодательством. Закон предусматривает возможность
обжалования постановления судьи об избрании меры пресечения
в течении трех суток после вынесения постановления
в вышестоящий суд в кассационном порядке. Кассационный
порядок обжалования судебного постановления об избрании
меры пресечения сохраняется. Насколько мне известно,
пока эти нормы работают достаточно эффективно: значительно
(где-то раза в три, по-моему, по в сравнению с тем,
что было раньше) уменьшилось число обращений следствия
в суд за избранием меры пресечения в виде ареста.
Увеличилось и количество отказов судьи в избрании
меры пресечения в виде заключения под стражу.
По данным Генеральной Прокуратуры за первые
три месяца действия нового УПК уголовных дел возбуждено
на 20% меньше, чем за тот же период прошлого года. Более
чем вдвое снизилось количество арестов: с 23 тысяч до
10 тысяч человек в месяц. Освобождены из-под стражи
в зале суда из-за отсутствия состава преступления около
трех тысяч человек - примерно на тысячу больше, чем
за весь прошлый год.
Все это стало результатом действия новой
нормы УПК, по которой следователи обязаны согласовывать
с прокурором решения о возбуждении уголовного дела.
Решение об аресте тоже принимается с согласия прокурора,
который затем должен получить разрешение суда.
"Работа следователей действительно стала
труднее, - считает заместитель директора Института прав
человека Лев Семенович Левинсон. По данным Льва Левинсона,
прокуратура с июля по октябрь отказала следователям
в возбуждении 5500 дел, но общее количество возбужденных
уголовных дел сократилось по сравнению с прошлым годом
на 27 тысяч. Т.е. и следователи стали сейчас более ответственно
подходить к решению вопроса о возбуждении уголовного
дела, понимая, что не смогут отстоять свою позицию перед
прокурором. То же происходит и с арестами: вдвое, по
сравнению с прошлыми годами, сократилось постановлений
следователей об аресте подозреваемых и обвиняемых в
совершении преступлений. В результате, нагрузка на судей,
принимающих решение об избрании меры пресечения в виде
заключения под стражу, оказалась не столь высокой, как
ожидалось. Кроме того, примерно 13% обращений следователей
об избрании такой меры пресечения, как арест, отклоняются
судьями.
Руководство МВД недовольно многими нормами
нового УПК, но, как заявил начальник Управления по надзору
за деятельностью органов внутренних дел и юстиции Генеральной
прокуратуры Александр Кизлык: "УПК, принимался
не для удобства работы сотрудников правоохранительных
органов, а для реальной защиты прав и свобод граждан".
Однако многие эксперты считают, что начавшийся
процесс сокращения количества арестов и численности
заключенных СИЗО может оказаться недолговременным. У
микрофона член Московского юридического Центра коллегии
адвокатов гильдии российских адвокатов Андрей Похмелкин.
В течение первых трех месяцев количество
представлений по поводу избрания меры пресечения и
общее количество лиц, в отношении которых избирается
мера пресечения в виде заключения под стражу, сократилось,
и сократилось значительно. Об этом говорят и прокурорские
работники, и судьи. Да, и мы адвокаты это тоже наблюдаем.
Пока позитивные изменения наметились, другой разговор,
насколько устойчива эта тенденция. Вот на этот счет
у меня большие сомнения. Боюсь, что это позитивное
изменение временное. Когда в ранее действовавший Уголовно-процессуальный
кодекс была введена норма, допускающая судебное обжалование
арестов, она какое-то время работала довольно эффективно:
суды отменяли постановления прокуроров, освобождали
людей из-под стражи. Но потом как-то все это быстро
вошло в обычную колею, и отношение к жалобам заключенных
под стражу и их адвокатов на арест оставлялись судами
без внимания. Поэтому опасаюсь, что та же судьба ждет
и нормы нового уголовно-процессуального законодательства.
Какое-то время пройдет, практика определится, и все
вернется на круги своя. По моему глубокому убеждению
все наши беды заключаются не в несовершенстве законов,
а в уродливой практике их применения.
Как считает Андрей Похмелкин, в новом УПК
есть и свои упущения.
Конечно, новый УПК имеет ряд положений,
приближающих нас к цивилизованной правовой системе,
но вместе с тем, очень много упущенных возможностей.
УПК можно было сделать гораздо более эффектным, гораздо
более прогрессивным, гораздо более действенным, прежде
всего с точки зрения защиты прав личности. В плане
упущенных возможностей новый УПК ничего кроме разочарования
вызвать не может. Изменения в новый УПК будут сейчас
вноситься, как это у нас обычно бывает, только в сторону
ужесточения, но отнюдь не в интересах соблюдения прав
и свобод личности.
Ну и потом, есть в новом УПК много ошибочных
и неудачных положений. Скажем, в принципе понятна
идея законодателя отказаться от института доследования.
Но опять же надо понимать, в каких условиях, в какие
реалиях будет применяться закон. В прежние времена
направление дела на доследование - это была скрытая
форма реабилитации. Суд не решался на вынесение оправдательного
приговора, он возвращал дело на доследование, прозрачно
намекая следствию и прокуратуре, что дело хлипкое,
лучше бы его прекратить. И зачастую дела прекращались.
Идея с отменой института доследования, казалось бы,
правильная: чего волокитить дело, не надо возвращать
его на доследование, давайте будем оправдывать. Идея
правильная, но результат будет прямо противоположным.
Больше оправдывать не будут, поскольку оправдательный
приговор, это до сих пор у нас, к сожалению, чрезвычайное
происшествие. На доследование вернуть нельзя - закон
запрещает, значит, будут выносить обвинительный приговор
по делам, по которым раньше дело можно было бы вернуть
на доследование и там его прекратить. Это крайне негативный
момент. Когда УПК еще обсуждался, готовился, были
предложения, в том числе и с нашей стороны, о том,
чтобы сохранить институт доследования частично: допустить
возвращение дела на доследование по ходатайству подсудимого,
стороны защиты в тех случаях, когда существенно нарушены
права обвиняемого на предварительном следствии, либо
не выяснены обстоятельства, свидетельствующие о его
невиновности. Почему законодатель это не воспринял,
для меня остается загадкой.
Ранее действовавший Уголовно-процессуальный
кодекс предусматривал такое основание отмены приговора,
как неполнота, односторонность и необъективность предварительного
и судебного следствия. Опять же по непонятным причинам
это основание из нового Уголовно-процессуального кодекса
исключено. Опять же мне понятна идея законодателя.
Исходили из чего? Ну если неполно, значит, надо оправдывать.
Не учли менталитет сотрудников наших правоохранительных
органов, которые как раз будут толковать это прямо
противоположным образом. Так что очень двойственное
и противоречивое у меня отношение к этому Уголовно-процессуальному
закону. Я сожалею о тех возможностях, которые были
упущены при подготовке и принятии этого кодекса. Но
опять же повторю, что решающим моментом является не
сам по себе закон, его совершенство или несовершенство,
а то, как он будет применяться.
Насколько мне известно, в Азербайджане
приняли Уголовно-процессуальный кодекс, который Советом
Европы признан чуть ли не самым прогрессивным на всей
территории постсоветского пространства. Мне приходилось
беседовать с работниками азербайджанских правоохранительных
органов - ничего принципиально там не изменилось.
У нас в общем есть какое заблуждение? Мы
говорим, что УПК - это один из законов, который формирует
политический режим. Теоретически это правильно. Но
в действительности все обстоит с точностью до наоборот.
Режим способен подмять, исковеркать, изуродовать любой,
даже самый прогрессивный, принятый закон.
Мы уже рассказывали нашим слушателям о новом
законопроекте, который предполагает внесение значительных
изменений в самую массовую статью Уголовного кодекса
- 158-ю (кража). Эти поправки предлагают перевести часть
составов, предусмотренных первою частью этой статьи,
из преступлений средней тяжести в преступления незначительной
части. По второй части 158 статьи предполагается снизить
верхний предел наказаний с 6 до 5 лет, что позволило
бы перевести значительную часть совершаемых мелких краж
из категории тяжких преступлений в преступления средней
тяжести. Это существенно изменяет правовое положение
обвиняемых и осужденных по части 2-й статьи 158 УК.
В частности, им реже стала бы назначаться такая мера
пресечения как арест, для осужденных раньше наступал
бы срок представления к условно-досрочному освобождению.
Первоначально авторы законопроекта предлагали
повысить размер мелкой кражи до пяти минимальных размеров
оплаты труда. Кражи, ниже этого размера, переходили
в разряд административных правонарушений. Но МВД при
рассмотрении законопроекта Государственной Думой удалось
добиться в последний момент снижения верхнего предела
мелкого хищения с пяти минимальных размеров оплаты труда
до одного, т.е. до 450 рублей.
Как считает помощник депутата Государственной
Думы Лев Левинсон, это приведет к тому, что только что
начавшаяся снижаться численность заключенных опять поползет
вверх за счет мелких воров, беспризорников, бомжей и
беженцев. Серьезные же воры воруют по крупному, и для
них кражи в 450 рублей или в 2250 рублей не представляют
интереса. "Вот для таких крупных воров и вносит
МВД подобные "либеральные" поправки, - считает
Лев Левинсон, - так что в будущем году общая численность
тюремного населения России опять может перевалить за
миллион".
Но вернемся к новому порядку задержания и
ареста, который введен с 1 июля этого года.
При задержании подозреваемого в совершении
преступления следователь в течение 48 часов (а не 72-х,
как раньше) должен собрать все необходимые доказательства
обоснованности ареста. С ними он должен прийти к судье,
который может принять одно из трех решений. Судья может
отклонить ходатайство, удовлетворить его или же дать
следователю еще 72 часа на сбор дополнительных доказательств.
Судья может избрать заключение под стражу
в качестве меры пресечения, только если по преступлению,
в совершении которого обвиняется задержанный, "предусмотрено
наказание в виде лишения свободы на срок свыше двух
лет". Из этого правила может быть сделано исключение
в следующих случаях:
- "если подозреваемый или обвиняемый не имеет
постоянного места жительства на территории Российской
Федерации;
- если его личность не установлена;
- если обвиняемый нарушил ранее избранную меру пресечения,
скрылся от органов предварительного расследования
или от суда".
Иначе теперь исчисляется и начало срока задержания.
Рассказывает председатель Московского юридического центра
коллегии адвокатов гильдии российских адвокатов, государственный
советник юстиции 2 класса Юрий Артемьевич Костанов
Человек, задержанный и доставленный в милицию,
должен знать, во-первых, что срок задержания исчисляется
с того момента, как он был лишен возможности передвигаться
по собственному усмотрению. Вот его схватили на улице,
одели наручники (или не надели - это совершенно не имеет
значения), срок задержания и должен исчисляться с этого
момента, когда его схватили, посадили в машину и повезли.
А не с того момента, как раньше милиция старалась считать,
когда за его за решетку засунули. Иногда они сажали
его где-то в коридоре, приковывали наручниками к батарее
и потом допрашивали часами, никаких протоколов не составляя.
Так вот не с момента составления протокола или водворения
за решетку, а с момента фактического задержания. Это
специально прописано в новом УПК, это одно из достоинств,
это большое завоевание нормальных юристов.
Второе. С момента задержания у человека возникает
право требовать предоставления адвоката. Он вправе вообще
не отвечать ни на какие вопросы, и вообще не разговаривать
ни с каким следователем, дознавателем, начальником милиции,
пока ему не пригласят адвоката.
Как считает Юрий Артемьевич Костанов, следует с осторожностью
относиться к предложениям следователя о помощи в поиске
"хорошего" адвоката.
Надо знать, что любые признания, любые показания, которые
у человека были получены, если они были получены без
адвоката, а человек потом в суде от них отказывается,
то эти показания обвиняемого не могут в суде оглашаться
и не могут быть положены в основу приговора. Без адвоката
вести допрос сейчас чревато для следователя. И тут есть
одна опасность. Сейчас следователи, дознаватели, оперработники
милицейские теперь, кстати, меньше советуют не связываться
с адвокатом, потому что они понимают, что если выжмут
у человека признательные показания без адвоката каким-то
путем, то потом все равно это им ничего не даст. Поэтому
они рекомендуют задержанному своего какого-то адвоката.
К сожалению, и в среде адвокатов бывают также недобросовестные
люди, как и в среде следователей и дознавателей. Вот
эта вот связь адвоката со следователем, это очень нехорошее
дело. На такие предложения лучше не идти. Человек вправе
пользоваться услугами избранного им самим защитника.
Это цитата из международного пакта о политических и
гражданских правах, который, как мы знаем по Конституции,
часть нашего собственного законодательства. И поэтому
право пользоваться услугами не любого защитника, не
того, которого тебе подсунули, что называется, а того,
которого ты сам избрал, очень важное право. Если это
право ограничивается, то налицо грубейшее нарушение
закона, и все следствие незаконно. Причем есть уже апробированная
судебная практика, в том числе на уровне Верховного
суда.
Надо иметь в виду при этом, что если избранный обвиняемым
защитник по каким-то причинам (занят в другом процессе,
заболел, в командировке, в отпуске) не может явиться
в течение 5 дней, то по истечении этих 5 дней следователь
и суд вправе предложить избрать другого защитника или
назначить обвиняемому защитника через коллегию адвокатов.
Теперь это будет называться адвокатская палата. Но дело
в том, что здесь есть определенный нюанс - 5 суток нужно,
чтобы прошло. А истекают эти 5 суток в 24 часа последнего
дня этого срока.
Юрию Артемьевичу Костанову вместе со своими коллегами
из Московского юридического центра коллегии адвокатов
удалось добиться изменений и в порядке допуска адвоката
к своему подзащитному.
Когда человека доставляют в СИЗО или ИВС, по практике
существовавшей до сегодняшних дней, адвокату требовалось,
чтобы попасть на свидание к человеку, предъявить разрешение
от следователя или судьи, т.е. от того должностного
лица или органа, в производстве которого находилось
дело. Начиная со 2 октября этого года, такая бумага
не является обязательной, то есть она вообще не нужна.
Требование представить документ о допуске к делу, выданный
должностным лицом или органом, у которого дело в производстве,
записано в Правилах внутреннего распорядка СИЗО, утвержденных
когда-то МВД, а потом такие же правила утвердили уже
в Министерстве юстиции. Требования эти были основаны
на положении некоего закона, который в результате долгих
баталий адвокатов, в том числе и моих, с Минюстом, был
признан несоответствующим Конституции. Минюст не стал
вносить изменения в свои правила. В связи с этим мне
пришлось обратиться в Верховный суд вторично, и постановлением
президиума Верховного суда России от 2 октября этот
пункт Правил признан незаконным и не подлежащим применению.
Поскольку Министерство юстиции очень сопротивлялось,
я подозреваю, что они постараются очень долго реально
не исполнять этого постановления президиума Верховного
суда России. Ведь важно не вынести постановление, а
довести его до исполнителей. Я приду, держа в руках
постановление Президиума Верховного суда, а мне в следственном
изоляторе любой сержант или прапорщик, от которого зависит
вывести мне из камеры моего подзащитного, или нет, скажет:
а мне это совершенно не нужно, подумаешь, ваши общие
правила, вот мне дайте бумагу, по которой я вам обязан
представить конкретного человека. Постановление принято
2 октября, получить мне на руки удалось документ только
14 октября, почти через две недели. Надо смотреть, как
этот документ будет доведен до конкретных исполнителей
из Минюста. Но, по крайней мере, решение принципиальное
есть, право уже есть. И требовать его соблюдения, конечно,
надо, потому что по Конституции человек имеет право
на свидание со мной, с адвокатом, не с момента, когда
следователь выпишет разрешение, а с момента, когда его
фактически задержали. Вот это важный момент.
Как мы видим, преобразования в области уголовного правосудия
проходят в упорной борьбе реформаторских и консервативных
сил. Их успех во многом зависит от активности правозащитных
организаций, от того: сумеют ли они организовать эффективную
общественно-политическую поддержку реформаторским силам.
Вы слушали программу "Облака"
Всем привет.
|
