|
Валерий Абрамкин
Молчание ягнят
Надейся на лучшее, рассчитывай на худшее.
Тюремная поговорка
Уезжая 9-го августа из Новооскольской колонии,
мы никак не могли подумать, что освобождение Саши и
Юли затянется. Не Бог весть какое сложное дело, ошибка
очевидная - недостижение возраста уголовной ответствености.
Сами судьи, по идее, должны быть заинтересованы в скорейшем
освобождении девочек. Даже если какой-нибудь совсем
бездушный судья или прокурор попадется, не грех ему
о собственном (или своих коллег) благополучии подумать.
Подобные ошибки чреваты не только дисциплинарными мерами,
по поводу которых так шумело в последние два года судейское
сословие, но и возможной уголовной ответственностью:
если доказать заведомость неправосудного приговора к
лишению свободы, то это ч.2 ст. 305 УК РФ - от трех
до десяти лет.
Девочек в день отъезда мы, как могли, успокоили,
очень уж они боялись, что им срок добавят, "как
Зое из Саратова" (о Зое - чуть позже). Как смогли
объяснили, что по новому кодексу (УПК) такого быть не
может, а потому все должно быть нормально, но надо маленько
потерпеть, немного и осталось. На вопрос: "сколько"
- ответил не сразу, хорошо помню старое арестантское
правило: "надейся на лучшее, рассчитывай на худшее"…
Саше оценил остаток срока в неделю (по моим прикидкам
никак не выходило более трех дней), Юле, на всякий случай,
в месяц (все-таки, по ней никаких сообщений из суда
пока не поступало)…
При всей обрывочности моих познаний в юриспруденции,
я был убежден в том, что судебное решение об освобождении
из под стражи исполняется либо немедленно (в зале суда,
без возвращения в тюрьму), либо (если освожденный, скажем,
находится в другом городе) с особой срочностью, через
всякие телеграфы, телетайпы, фельд-связи и т.п. В конце
концов, факс есть и в колонии, и в суде. Поэтому никак
не мог "расчитывать", что освобождение Саши
затянется еще на 10 дней, а для Юли, в лучшем случае
(по состоянию на конец августа), как раз месяц и получится.
Дело в том, что представление на Юлю, отправленное в
Пермскую прокуратуру, вообще пропало. Пока даже непонятно
- кто потерял.
Вообще-то, история эта заслуживает подробностей.
Сюжет первый. Саша в Зазеркалье.
Саша не знала, по какой статье ее
приговорили к лишению свободы. Новгородский суд не знал,
когда был вынесен приговор.
- Завтра никогда не бывает сегодня!
Разве можно проснуться поутру и сказать:
"Ну, вот, сейчас, наконец, завтра"?
- Ничего не понимаю, - протянула Алиса.
-
Все это так запутано!
- Просто ты не привыкла жить в обратную
сторону, -
добродушно объяснила Королева. -
Поначалу у всех немного кружится голова...
Льюис Кэрролл. Алиса в Зазеркалье
Поначалу у всех немного кружится
голова
несколько эпизодов из жизни Саши Корнеевой,
март-август 2003 года
28 марта. Судья
Боровичского городского суда Новгородской области Ю.А.
Федоров именем Российской Федерации провозглашает приговор:
«Корнееву Александру Александровну
признать виновной по ст. 113 УК РФ и назначить наказание
в виде лишения свободы сроком на 1 (один) год с отбыванием
наказания в воспитательной колонии. Меру пресечения
осужденной Корнеевой А.А. - подписку о невыезде, изменить
на содержание под стражей, взять под стражу немедленно
(выделено мной - В.А.) в зале суда…»
Как видим, с заключением
Саши под стражу федеральный судья Федоров не промедлил,
хотя по закону мог подождать 10 дней, отпущенных на
обжалование приговора в кассационном порядке. Приговор
обжалован не был.
Государственного обвинителя,
Боровичского межрайонного прокурора А.А. Ефимова на
провозглашении приговора не было. Адвоката Г.С. Кочетовой
(ругистрационное удостоверение №74 от 22.11.02), которая
взяла за «услуги», если правильно запомнила Саша, семь
с половиной тысяч рублей, тоже не было. Прокурор и адвокат
свое отговорили накануне, в ходе судебного заседания,
длившегося полтора-два часа.
Когда судья провозглашал
приговор, Саша плакала, поэтому запомнила только срок:
один год лишения свободы, вместо трех, запрошенных прокурором.
На то, что судья называет какую-то другую статью (не
ту, что была в обвинительном заключении), внимания не
обратила. Копию приговора, сережки и дамскую сумочку
Саша передала маме, когда конвойные уводили ее из зала
суда.
8 апреля. Приговор
от 28.03.03 вступил в законную силу. Сашу на автозаке
перевозят из Боровичского изолятора временного содержания
(в просторечии - КПЗ) в Новгородское СИЗО.
15 апреля. Сашу
из Новгорода отправляют этапом в Новооскольскую
(Белгородская область) колонию. За полтора месяца девочка
прошла еще четыре следственных изолятора: Ярославль,
Тула, Смоленск, Воронеж… При поступлении заключенного
в пенитенциарное учреждение, при передаче его от одного
конвоя другому (Корнееву «передавали» не менее 15 раз),
происходит обязательная сверка сведений, записанных
в сопроводительных документах, с тем, что сообщает о
себе сам арестант. Как это и положено, Саша не один
раз называла свою статью. Совсем не ту статью, которая
значилась в приговоре, а ту, что запомнила. Только в
Воронежском СИЗО проверяющий заметил, что статью девочка
называет неправильно, и Саша узнала, по какой статье
ей назначили наказание. Но разбираться, почему девочка
называет не ту статью, и здесь не стали.
С Юлей Зиновьевой Саша познакомилась
тоже в Воронежском СИЗО. Тут и выяснилось, что в их
тюремной судьбе было невероятно много совпадений. Во-первых,
одна и та же статья УК (113-я). Во-вторых, один и тот
же срок - год лишения свободы. В-третьих, «закрыли»
Юлю и Сашу (т.е. взяли под стражу) в один и тот же день,
значит, на один день приходится у них и конец срока
- на 27 марта 2004 года. Заглянули в календарь - суббота.
Взрослые арестанты тут же объяснили девочкам, что в
таких случаях положено отпускать человека на свободу
днем раньше - в пятницу. Разница была лишь в том, что
Юлю судил Соликамский (Пермская область), а Сашу Боровичский
горсуд.
6 июня.Девочек «автозаком»
от очередного «столыпина» привезли, наконец, в Новооскольскую
колонию. При проверке приговоров сотрудники спецотдела
обнаружили еще одно совпадение в делах девочек: судьи
(а вместе с ними прокуроры и адвокаты) не заметили,
что Юля и Саша в момент совершения деяния, за которое
их приговорили к лишению свободы, не достигли возраста
уголовной ответственности… На юридическом языке такие
приговоры называются незаконными.
10 июня.Начальник
ВК Надежда Ивановна Федоренко направила сообщение о
судебных ошибках Валуйскому прокурору по надзору за
соблюдением законов в исправительных учреждениях Белгородской
области, старшему советнику юстиции Николаю Ивановичу
Головину.
17 июня.Прокурор Головин
отправил «представления» прокурорам Пермской и Новгородской
области, т.е. сообщил коллегам о явных судебных ошибках
и просил принять меры к их исправлению. Если учесть,
что девочки прибыли в колонию перед выходными (в пятницу),
угодили в праздничную неразбериху с 12-м июня (День
независимости), сотрудников колонии и Николая Ивановича
Головина вряд ли можно упрекнуть в неторопливости. А
вот дальше дело Саши Корнеевой двигалось уже не так
спешно, хотя и без нарушения сроков, установленных законом.
Представление же на Юлю Зиновьеву, как выяснилось позже,
потерялось…
21 июля. В Новооскольскую
ВК пришло постановление Новгородского областного судьи
Волкова А.Т. от 11 июля «о возбуждении надзорного
производства» и назначении расмотрения дела на 25
июля. Вроде бы, судьи даже подарили Саше лишний
день свободы: предельный срок рассмотрения дела (ч.
1 ст. 407 УПК РФ) в данном случае - 26-е июля. Правда,
26-е пришлось на субботу, поэтому, не исключено, что
члены Президиума Новгородского областного суда просто
пожалели не Сашу, а себя (поскольку и в будни им приходится
с утра до поздней ночи рассматривать жалобы своих бестолковых
сограждан и выносить нескончаемые приговоры и постановления).
22 июля.Сашу Корнееву
ознакомили с поступившим постановлением. Ей сообщили,
что по закону (ч. 2 ст. 407 УПК РФ) она имеет право
принять участие в заседании Президиума по своему делу
и ознакомиться с представлением Новгородского областного
прокурора В.М. Бобряшова. Пожелай Саша воспользоваться
своими правами, сделать это ей вряд ли бы удалось: этапом
через пять пересылок такое путешествие для арестанта
занимает не меньше месяца. Просить же о переносе заседания
в этой ситуации было бы совсем глупо.
25 июля. Президиум
Новгородского областного суда вынес постановление: «приговор
Боровичского городского суда Новгородской области от
28 марта 2003 года в отношении КОРНЕЕВОЙ Александры
Александровны <…> отменить и уголовное дело производством
прекратить на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УК РФ (в виду
отсутствия состава преступления). Из под стражи Корнееву
Александру Александровну, 12 ноября 1986 года рождения,
освободить».
29 июля. Этим днем
датируется сопроводительное письмо к постановлению от
25.07.03. В правом верхнем углу письма перечислены адресаты:
председатель Боровичского горсуда Ю.А. Федоров, начальник
Новооскольской ВК и начальник Информационного Центра
УВД Новгородской области И.В. Белорусов. Второму и третьему
адресату постановление от 25.07.03 направляется «для
сведения, исполнения [т.е. освобождения Корнеевой
- В.А.] и ознакомления осужденной Корнеевой А.А.».
6 августа. Среди корреспонденции,
которая поступила в этот день в колонию с почты, приходит
постановление от 25.07.03 (почему-то в двух экземплярах)
и сопроводительное письмо от 29.07.03.
Здесь мне придется подробнее
описать конверт, в котором пришли судебные бумаги. Конверт
остался в личном деле Саши, у нас есть ксерокопия (см.
картинку), качество не очень, конечно (на всю
колонию - единственный старенький ксерокс), но главное
разглядеть можно. Письмо отправлено (судя по почтовому
штемпелю) из Новгорода 31.08.03 (на шестой день после
принятия судебного постановления об освобождении Корнеевой
А.А. из под стражи).
В левом углу (для обратного адреса) стоит штамп Новгородского
областного суда, ниже - жизнерадостная картинка с разъяснением:
ОТКРЫТАЯ РОССИЯ
жить, работать и добиваться
успеха -
в России и для России!
Справа - заполненные от руки
строчки: кому - Корнеевой А.А., куда - ул. Красноармейская,
12 г. Новый Оскол Белгородская область.
Среди писем, пришедших воспитанницам,
конверт выделялся не только судебным штампом, на всех
других - не инициалы, а имена и отчества воспитанниц.
Понятно, тюрьма - не частный дом, здесь могут оказаться
и однофамильцы.
Теперь я прошу вас представить
себя на месте начальника колонии: решились бы вы исполнить
судебное постановление, пришедшее в таком игривом конвертике.
Напомню, речь идет о досрочном освобождении человека,
который приговорен судом к лишению свободы. Правда,
поставить себя на место начальника не так просто: у
начальника есть инструкции, в которых четко прописан
порядок освобождения осужденных, начальник получает
всякого рода предупреждения от своего начальства об
ответственности за самые разные упущения, извещается
о том, что в последнее время участились попытки освобождения
осужденных по поддельным судебным решениям (компьютерная
техника позволяет обойтись без услуг специалистов-поддельщиков),
которые поступают обычной почтой, приносятся родственниками
и т.д. Освободить Корнееву по пришедшему простой почтой
постановлению сотрудники колонии не могли, сидеть сложа
руки - тоже. С момента получения злополучного конверта
они несколько раз звонили в Новгородский областной суд,
отправляли телеграммы, просили ускорить отправку постановления
от 25.07.03, выслать его или другое подтверждение об
освобождении Корнеевой спецпочтой, телеграфом, по факсу.
Главное, чтобы на этом документе стояла печать. Новгородский
суд безмолвствовал…
19 августа, через
24 дня после вынесения судебного решения об освобождении
Корнеевой, в колонию спецпочтой пришло сразу два пакета
с постановлениями: один - из Информационного центра
УВД Новгородской области, другой - из областного суда.
Но проблемы с освобождением Саши на этом не закончились.
Во всех четырех (считая полученные в игривом конвертике)
присланных документах была одна и та же ошибка: в описательной
части постановления утверждалось, что отменяемый приговор
вынесен 28 марта 2002 года, в заключительной
же части стояла другая дата - 28 марта 2003 года.
С одной стороны, становилось не очень понятно: о каком
приговоре идет речь? Может быть, Корнеева рецидивистка
и судили ее дважды? С другой стороны, если она не рецидивистка
и правильной надо считать первую дату, получается… Получается,
что Сашу осудили 28 марта 2002 года за деяние, которое
она совершит спустя семь с лишним месяцев - 7 ноября
2002 года…
 На
этом чудеса не заканчивались. К постановлениям, присланным
из Информационного Центра УВД и областного суда, прилагались
сопроводительные
письма. Если верить всем указанным в этих документах
датам, в письме от 6 июля 2003 года и.о. председателя
суда Анатолия Викторовича Поморжанского (приступившего,
кстати, к своим обязанностям только 7 августа 2003 года)
сообщалось об отправке постановления, которое будет
вынесено Президиумом суда 25 июля 2003 года!
Этот документ заслуживает
того, чтобы быть представленным в нашей публикации со
всеми, оказавшимися на нем за долгое путешествие, пометками.
Вам это ничего не напоминает?
Скажем, «ошибка на ошибке ошибкой погоняет». Или из
Алисы…
- Возьмем, к примеру, Королевского Гонца. Он
сейчас в тюрьме, отбывает наказание, а суд начнется
только в будущую среду. Ну, а про преступление он
еще и не думал!
- А если он не совершит преступления? - спросила
Алиса.
- Тем лучше, - сказала Королева и обвязала пластырь
на пальце ленточкой. - Не правда ли?
Возражать было нечего.
- Конечно, - согласилась Алиса. - Только за
что же его тогда наказывать?
- Тут ты ошибаешься, - сказала Королева. - Тебя
когда-нибудь наказывали?
- Разве что за провинности, - призналась Алиса.
- И тебе это только пошло на пользу, правда?
- произнесла торжествующе Королева.
- Да, но ведь меня было за что наказывать! -
отвечала Алиса. - А это большая разница!
- И все же было бы лучше, если б тебя наказывать
было не за что! Гораздо лучше! Да, лучше! Лучше!
- ответила Королева.
Льюис Кэрролл «Алиса в Зазеркалье».
К счастью для Саши, к радости
воспитанников и сотрудников колонии, все эти зазеркальности
завершились совершенно сказочным образом. В тот же день
19-го августа, ровно в 10 часов 21 минуту, на факс колонии
пришло (поступило) два листика: один с извещением
об обнаружении ошибки с датой отмененнного приговора,
второй - с исправленным постановлением от 25 июля 2003
года. На этот раз Новгородский суд не поскупился: извещение
и постановление (оба документа с печатями) были присланы
по факсу. Этого администрация ВК безуспешно пыталась
добиться от судей с 6 августа.
В половине одиннадцатого
Корнеевой объявили об освобождении и о том, что ближайший
поезд на Москву отходит через четыре часа. Надо было
успеть подписать «беганок», принести со склада, выстирать,
высушить и выгладить вольные вещи, получить сухой паек,
документы об освобождении, паспорт и 200 рублей из фонда
взаимопомощи осужденным (своих денег у Корнеевой не
было). Собирали Сашу всем отделением (20 девочек). Уложились
в два часа, успели даже выпить традиционного (при «проводах»)
чаю с конфетами, посидеть на дорожку и поплакать перед
воротами, отделяющими колонию от вольного мира. К этому
времени Сашин воспитатель Роман Борисович успел получить
паек, оформить командировку и заказать билеты. В 14.21
Саша с Романом Борисовичем сели в поезд, который прибывал
в Москву ранним утром…
Я не знаю точно, сколько
«зазеркальных» документов можно было обнаружить в личном
деле Саши Корнеевой. Еще на один я случайно наткнулся,
пролистывая и пробегая по диагонали малоинтересные (для
меня) листы «дела». Судя по этому
документу, срок, назначенный 28 марта 2003
года приговором Боровичского суда Корнеевой А.А.
начинался 28 марта 2002 года (опять-таки, за
семь месяцев до совершения инкриминируемого ей «деяния»)
и заканчивался 27 марта 2003 года, т.е. за день
до провозглашения приговора суда и за два с лишним месяца
до прибытия Корнеевой в колонию.
Сотрудницы спецотдела жаловались
на обилие подобных ошибок в приговорах и других документах,
которые приходят в Новооскольскую колонию вместе с девочками.
Из 40 субъектов федерации! Чаще всего сотрудницам спецотдела
приходится выяснять, когда же у осужденных девочек заканчивается
срок наказания. Некоторые судьи склонны не только к
зазеркальности, но и, осторожно скажем, некорректности.
В одном из писем судья (его до предела запутанный и
нелепый текст я видел) требует, чтобы начальник колонии
запретил своим сотрудникам впредь обращаться к нему
с вопросами, т.к. на составление ответов (это его собственные
слова) даром уходят его драгоценное судейское время
и «недостаток бюджетных средства по статье канцпочтовые
расходы» (цитата). В другом ответе утверждалось: «согласно
действующему законодательству, суд не обязан консультировать
граждан по возникающим у них вопросам».
Наверное, для будущего Хармса,
Кафки, Кэрролла, Тынянова личные дела воспитанниц Новооскольской
колонии - неисчерпаемый источник «случаев» и сюжетов.
И все бы ничего… Только девочек жалко.
Продолжение следует…
|
