|
Ребенка проще посадить в тюрьму.
Освобождающихся новооскольских девочек не
на что отправить домой.
Валерий Абрамкин
11 февраля исполнилось два месяца
с момента вступления в силу поправок к Уголовному кодексу
и другим законодательным актам, направленным на гуманизацию
уголовной политики государства, улучшение условий содержания.
По оценкам экспертов, по обратной силе смягчающего закона
должны быть пересмотрены приговоры около ста тысяч осужденных.
Кто-то из них будет освобожден от уголовной ответствености,
другим (таких большинство) должен быть снижен срок наказания.
Но в большинстве субъектов федерации приговоров, пересмотренных
или отмененных в порядке обратной силы смягчающего уголовного
закона, либо вообще нет, либо они исчисляются единицами.
Происходит это из-за большого потока ходатайств, поступающих
от заключенных, которые рассчитывают на пересмотр своих
приговоров, плохой подготовки судов к принятию такого
количества дел к рассмотрению, а иногда - из-за откровенной
волокиты. Так, в суды Пензенской области поступило 950
ходатайств от заключенных. Пока пересмотрено только
пять приговоров (осужденные освобождены).
Более-менее утешительные сведения поступают из Нового
Оскола (Белгородская область), где расположена воспитательная
колония для девочек. В декабре прошлого года, сразу
после вступления в силу федерального закона № 162 ("О
внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс),
сотрудники спецчасти Новооскольской колонии начали проверку
дел воспитанниц. По мнению сотрудников спецчасти, обратная
сила смягчающего закона в той или иной степени отразится
на приговорах 200 из 400 девочек. Еще 100 девочек раньше
получат право на условно-досрочное освобождение - УДО.
В первую очередь в местный суд были направлены дела
девочек, которые, по мнению сотрудников спецчасти, должны
быть освобождены. В своих оценках сотрудники не ошиблись,
по всем 18 делам Новооскольский суд принял положительное
решение. 10 февраля из Новооскольской колонии освободили
первую из 18 девочек. Остальные семнадцать воспитанниц
будут освобождены в понедельник - 16 февраля, после
вступления в силу судебных решений по их приговорам.
Но с их отправкой домой у руководства колонии возникают
серьезные проблемы.
Напомню, что в России всего три колонии для девочек,
в Новооскольскую присылают юных правонарушительниц 33
субъекта федерации, из 400 воспитанниц - всего две девочки
из Белгородской области. За освобождающимися воспитанницами
из дальних мест, как правило, никто не приезжает. И
это понятно, дети из обеспеченных, благополучных семей
в тюрьму, как правило, не попадают. А у бедствующих
семей, даже при желании родителей приехать за своим
ребенком, такой возможности нет. Для сотрудников колонии
возвращение и одной девочки домой - проблема: ее надо
одеть по сезону, дать денег на дорогу, купить билет,
а, порой, и обеспечить сопровождающим. По закону, освобождающемуся
заключенному должны оплатить проезд в общем вагоне.
Отправлять детей в общем вагоне сотрудникам колонии
совесть не позволяет. Они хорошо знают своих воспитанниц.
Для девочек, прошедших тюремные мытарства, приученных
к обыкновениям казенного (мертвого) дома, воля теперь
страшнее первой камеры.
А здесь придется разом отправлять 17 воспитанниц.
"Хоть бы власти тех областей, которые нам присылают
девочек, проявили к ним немного милосердия", -
посетовала в разговоре с нами Надежда Ивановна Федоренко.
- "Если девочкам не помочь в первое, самое трудное
время, они снова вернутся к нам. Бывают случаи, когда
в ответ на наши обращения, приходят просьбы не присылать
воспитанниц на прежнее место жительства."
В период амнистий 2001-2002 гг администрация Новооскольской
колонии обращалась к представителям различных органов
власти тех регионов, откуда свозят в Новый Оскол юных
правонарушительниц. Помогли "своим" только
волгоградцы, остальные либо не отвечали, либо присылали
издевательские ответы, вроде: "У нас проблем и
с нормальными детьми хватает". Сейчас на призыв
о помощи откликнулись только НПО Пермской (три освобождающихся
воспитанницы) и Саратовской области (две девочки). Возможно,
за Саратовскими девочками приедет одна из мам.
Пять совсем юных воспитанниц, которым нет 16 лет, поедут
в сопровождении своих воспитателей. С кем-то из родственников
остальных девочек удалось договориться о том, что они
подойдут к поезду. О шести девочках пока договориться
ни с кем не удалось.
Получается, что ребенка проще посадить в тюрьму, чем
им заниматься. По нашим оценкам, только на возвращение
18 воспитанниц домой придется потратить деньги в 400
раз большие, чем суммарный реальный ущерб от их мелких
краж. На эти кражи подростки зачастую идут от безвыходности,
от отсутствия реальной помощи со стороны местных социальных
служб. От того, что, похоже, и не осталось добрых людей
в России, способных заметить голодного ребенка, не то,
что его пригреть, приласкать.
За что девочек отправляют в зону?
Вот несколько судебных сюжетов
из пересмотренных приговоров освобождающихся девочек.
Татьяна Ш. из Оренбургской
области получила год лишения свободы за хищение семи
рельс с территории склада при железнодорожном депо.
Кража считается "квалифицированной", поскольку
совершена группой лиц по предварительному сговору.
За каждую похищенную рельсу "группа лиц по
предварительному сговору" выручала 100-120 рублей.
Таня получала ровно треть от полученных денег. На них
она покупала еду для трех младших братьев и сестер,
которым было нечего есть, поскольку их родители находились
в двухмесячном запое. Сейчас мама Тани отбывает полученные
4 года в колонии, младшие дети попали, по малолетству,
в другой "казенный дом" - детский.
"Самый плохой день в моей жизни - это когда посадили
маму, а мои братья и сестра остались без нее на много
лет", - написала Таня Ш. в своем сочинении. - "Сейчас
им очень тяжело без мамы в детском доме. А тут еще меня
посадили…"
У Тани на счету - ни копейки (она всего месяц в ВК),
колония дай Бог наскребет на билет и сопровождающего
(девочке еще нет 16 лет). И чего ей дальше делать, когда
она в свой поселок вернется? Опять за рельсами?
Наташу Д. Кисловодский городской
суд Ставропольского края приговорил к трем годам лишения
свободы. Тоже за кражу: одежды с бельевой веревки,
300 рублей, спортивной куртки стоимостью 300 рублей
и зажигалки стоимостью 15 рублей.
Если вспомнить все похищенные зажигалки, мне надо давать
пожизненное заключение.
Одежду девочки вернули на следующий день. Потерпевший
Казаркин требовал в ходе судебного процесса возмещения
нанесенного ущерба в сумме 615 рублей (деньги, куртка
и зажигалка). Помимо трех лет лишения свободы, Наташе
и детскому дому № 2 "Золотой ключик" присуждено
выплачивать иск, по 307 рублей 50 копеек с каждого ответчика.
Кражу Наташа совершала, как говорится в приговоре, "вступив
в преступной сговор и распределив роли" с малолетней
Женей П. (избежавшей по возрасту уголовного наказания)
и своей подругой Катей П. Кате назначили условный срок.
Правда, на суде все три девочки кражу куртки и зажигалки
отрицали.
Стоит, наверное, добавить, что Наташа Д. осталась без
родителей. Она жила в Чечне, ее маму зверски убили,
когда девочке было 4 года, отец пропал без вести. О
том, почему Наташа попала в детдом, ни судья (Бобровский
Л.И.), ни прокурор (Юрченко А.С.), ни адвокаты (Борлакова
Ф.С. и Бугаевский К.Н.) девочку не спрашивали.
Судебное решение, по которому
попала в колонию Ксения Блинова из Челябинской области,
вообще, является незаконным. За кражу люстры и двух
плафонов общей стоимостью 1650 рублей Ксению приговорили
к двум годам лишения свободы. Приговор вступил в силу
28 июня 2002 года. Через три дня начал действовать новый
Административный кодекс, и кража с таким ущербом перестала
считаться уголовным преступлением. Если бы девочке назначили
реальный срок лишения свободы, она попала бы в колонию
и там ее дело было бы пересмотрено в течение месяца.
Но срок Ксения получила условный. Сотрудники уголовно-исполнительной
инспекции, куда поступило дело девочки, о законодательных
изменениях, судя по всему, ничего не знали, и никаких
мер к отмене приговора не приняли. В июне 2003 года
дело Ксении снова попало в суд, который, вместо того,
чтобы отменить ставший незаконным приговор, заменил
условный срок реальным. Незаконное судебное решение
вынес судья Озерского городского суда Челябинской области
Андреев. В рассмотрении дела участвовали прокурор Заварухин
и адвокат Мачнева. Они судебной ошибки тоже не заметили.
Люстра, украденная из детского дома Ксенией и еще одной
воспитанницей, была возвращена через день, когда девочки
во всем признались прибывшей на место происшествия милиции.
Это пятое за последние полгода
незаконное судебное решение, которое мы выявили только
в Новооскольской колонии. Напомню, по каждому такому
незаконному решению ребенок был лишен свободы.
Для меня ничего удивительного
в этих приговорах нет. Милиции, прокуратуре, судам гораздо
проще демонстрировать свои успехи в борьбе с преступностью
на слабых и беззащитных, на детях. Проще, чем на настоящих
преступниках. Тех надо искать, ловить, доказывать их
вину. Профессиональным расхитителям и мошенникам легче
откупиться, дать взятку, нанять хорошего защитника.
Поэтому зачастую сложные преступления просто не регистрируют,
и суровых приговоров не выносят. А тут все просто: подано
заявление в милицию, правонарушение очевидное, дети
сразу во всем сознаются, похищенное возвращают. И каждое
такое правонарушение становится галочками сразу в нескольких
строчках криминальной и судебной статистики: "раскрыто
… преступлений"... "группа лиц по предварительному
сговору"…
В традициях нашего уголовного правосудия: к более слабым
и беззащитным относиться с большей жестокостью. Не жалеют
тех, кто просто умирает от голода, идет на преступление
для того, чтобы накормить братьев и сестер, даже сирот
не жалеют. Судей, прокуроров, казенных адвокатов не
интересует: что заставило ребенка пойти на преступление.
Чаще всего, потерпешие от этих мелких краж и сами не
рады, что обратились в милицию, когда узнают, кому грозит
тюрьма. Но заявление подано, и машина, пожирающая наших
детей, обратного хода не знает.
При изучении большинства приговоров, невольно возникает
еще один вопрос: зачем надо было отправлять в колонию
девочек, совершивших настолько незначительные и не представляющие
особой опасности для общества правонарушения? Неужели
судьи не знают, насколько тяжким оказывается для большей
части девочек назначенное наказание. Они идут долгими
мучительными этапами по нескольку недель или даже месяцев,
проходят по три-пять пересыльных тюрем. Для большинства
девочек это оборачивается разлукой с близкими, которые
не могут приехать на свидание из-за отсутствия средств.
Особой свирепостью по отношению к юным правонарушительницам
отличаются суды Пермской и Челябинской области. В пересчете
на 1 млн. населения они отправляют в заключение детей
в 15-18 раз больше, чем, скажем, С-Петербург, Белгородская
или Брянская область.
Вот что сами девочки рассказывают
о пережитом. Из сочинений Новооскольских воспитанниц:
"Первый раз завели меня
в камеру, когда привезли в тюрьму. Мне было очень страшно.
Женщины в годах и пожилые. Всё казалось таким грязным,
кругом серые колючие стены. В двенадцать часов ночи
меня повели в камеру, там было более 50 женщин. Когда
я поднималась по лестницам, все двери передо мной открывались,
а когда я поворачивалась, захлопывались. Зашла в камеру,
и сразу же меня позвала старшая по камере, начала расспрашивать.
Я расплакалась, она меня пожалела и предложила закурить
и выпить чифиру (так в тюрьме называют крепко заваренный
чай). Мне стало очень страшно. От запахов, исходящих
от параши, меня мутило. Мне стало не по себе, хотелось
покончить с собой".
"В СИЗО я сидела вначале
со взрослыми женщинами, а потом у нас сделали камеры
для малолеток. Сотрудники нас, малолеток, не любили,
были случаи, когда нас и били. И мы даже не могли никуда
обратиться за помощью. Сотрудники в СИЗО очень злые,
обращались с нами хуже, чем с бродячими собаками.
На этап меня выдернули прямо из карцера, куда отправляли
за какое-нибудь нарушение. Это холодное, темное, маленькое
помещение, где целый день стоишь на ногах, как каменный,
только в 10 часов вечера расстегивается кровать, и тогда
можно ложиться спать до 6 утра, и потом опять на ногах.
Малолетним давали не больше 7 суток карцера, там нас
раздевали, оставляли в колготках и маечках. Вот так
нас наказывали. Было и такое, что переводили из камеры
в камеру на перевоспитание к какой-нибудь зэчке, которая
уже имеет ходок пять или больше."
"5 марта меня вывели из
камеры - на этап. Завели в автозак, в нем я ехала 2
часа до "столыпина". Там меня завели в кабинку,
и в ней я ехала трое суток до Ярославля. Там меня завели
в какую-то маленькую камеру, где был унитаз и скамейка,
а весь пол был под слоем грязи. Наутро меня подняли
в камеру для транзитников, там я была в этой тесноте
и духоте 4 дня с женщинами, которые ругались как сапожники
матом и спали все по очереди. За эти 4 дня я поспала
3 раза и от одной бабки заразилась вшами. К счастью,
их быстро вывели. 9 марта снова этап и новая пересылка,
там был кошмар - спала на полу 2 месяца, потом закрыли
в карантин на 21 день. Потом наконец-то нас вызвали
и привезли в колонию. Мои мучения кончились"
"В СИЗО я просидела целый
год, повидала многое, были разные случаи. Сначала я
сидела на старом корпусе, где сидели вместе женщины
и мужчины, а потом меня перевели на новый корпус, там
сидели одни женщины и мальчишки малолетки. Этот корпус
был показательным. Там было чисто и уютно, напоминало,
правда, больничную палату, камеры маленькие, для пятерых
человек, в камере была горячая вода, домашний унитаз.
Конечно, не сравнить со старым корпусом, где находились
по 45 человек и спали по очереди или по двое. Я прошла
все, аж страшно вспоминать."
"Если честно, то на этап
я ехать боялась. В вагон нас вели под конвоем, с собаками.
Обращались грубо и жестоко, кричали на нас, оскорбляли,
швыряли, толкали, могли ударить ногой, эти проклятые
конвойщики. Нам же еще повезло, а вот малолеткам-мальчишкам
достается еще как. Их бьют больше и сильнее, унижают,
как хотят, аж страшно смотреть. Это я все видела по
этапу. Мальчишки плачут и просят о помощи, а никто не
может помочь, не к кому обратиться. Выводили их в соседние
боксики и били, мы слышали только звуки, а потом видели
размазанную кровь по лицу. Это страшно вспоминать.
В колонии совсем по-другому, чем на тюрьме. Здесь сотрудники
с нами обращаются как с детьми и помогают нам, учат
нас хорошему. Я им благодарна, я многое поняла..."
Проблемы освобождения тех подростков
(не только из Новооскольской колонии), на кого распространяется
обратная сила смягчающего закона, и их возвращения домой,
похоже, придется решать всем нам. Как показывает практика
(прошлых амнистий, например), нужен небольшой стабилизационный
фонд для оперативного разрешения ситуаций, подобных
той, что сложилась в Новом Осколе. Мы будет признательны
всем, кто сможет пожертвовать хотя бы небольшие средства
на поддержку освобождающихся подростков. Деньги можно
перечислять в созданный нами Фонд "Рождество и
Пасха за решеткой".
Специальный расчетный счет
фонда акции "Рождество и Пасха за решеткой":
РОО "Центр содействия реформе
уголовного правосудия"
ИНН 7701009580 / КПП 770101001
Банк получатель: АКБ "МАСС-МЕДИА БАНК", г.
Москва
Расчетный счет: 40703810400000000019
Корреспондентский счет: 30101810200000000739
Бик: 044583739
Благотворительное пожертвование на акцию "Рождество
и Пасха за решеткой"
|
