О работе новых комиссий по помилованию
(По материалам беседы с Цивилевым
Робертом Макаровичем - начальником Управления по вопросам
помилования при Администрации Президента, 6 мая 2002
г.)
Управление по вопросам помилования находится в подчинении
непосредственно у заместителя руководителя администрации
Иванова Виктора Петровича.
На сегодняшний день из 89 комиссий по помилованию 55
уже функционируют, 5 не могут функционировать, потому
что на их территории нет мест отбывания наказания, колонии
есть не в каждом субъекте федерации. И к ним будут обращаться
только те люди, которые захотят снять судимость. Это,
в основном, автономные округа. Или Москва, например.
В Москве нет колоний. Хотя около 100 человек отбывают
наказание в СИЗО в виде обслуживающего персонала.
По указу каждый осужденный обращается только к губернатору
по месту отбывания наказания.
В подавляющем большинстве случаев, члены комиссии,
рассматривая сейчас дело о помиловании, если не общаются
с ним лично, то во всяком случае знают, что если они
рекомендуют его помиловать, то он будет здесь находиться,
в пределах данного округа, не уедет в другой субъект
федерации, у него есть дом, семья, хозяйство. И мы им
рекомендуем взять этого помилованного как бы под патронаж.
Сейчас указы о помиловании пишутся адресные, именные,
не списком. Поэтому было бы даже неплохо, если бы указ
о помиловании сделали ему в рамку и подарили. Это и
для других производило бы приятное впечатление, и на
него бы воздействовало в воспитательных целях и, может
быть, даже предотвращало повторное совершение преступления.
Почему поступает мало материалов?
К нам уже поступило 55 материалов - это представления
губернаторов, где они либо соглашаются с решением комиссии,
либо отклоняют. Но как получается? Примерно в половине
случаев комиссии рассматривают прошения и отклоняют.
Сегодня к нам пришли материалы из Ростовской области
- 5 ходатайств рассмотрели и 5 отклонили. Поэтому Президенту
пока что и докладывать-то нечего. Совсем последний пример,
из Омской области - они рассмотрели 4 материала: 1 помиловать,
а 3 отклонить.
Дело в том, что было письмо Министерства юстиции от
20 октября 2000 года, где под личную ответственность
всем начальникам колоний запрещалось направлять материал
на помилование, если осужденный не отбыл 2/3 срока наказания,
или если отбывает наказание за совершение тяжкого преступления.
Письмо это отменено только сейчас, в феврале месяце,
и оно до многих еще даже не дошло. С самого начала оно
противоречило Конституции, это было всем очевидно и
ясно.
И конечно, по сравнению с позапрошлым годом поток прошений
снизился. Если взять все ходатайства за первый квартал,
которые в этом году пришли от осужденных во все 89 комиссий,
и сравнить их с прошлым годом за первый квартал, то
там у нас было 2180 таких ходатайств, а здесь мы за
первый квартал набрали около 300. На порядок ниже. Объясняется
это довольно очевидно. В прошлом году фактически не
было помилований, было удовлетворено только 21 ходатайство,
а обратилось к нам 25 тысяч. Раз нет отдачи, то никто
и не пишет. А когда будет какая-то ответная реакция,
тогда, конечно, все станет на свои места.
Воспитывать в себе милосердие
Работая в Управлении по вопросам помилования, я пришел
к выводу, что обязательно нужно читать и само прошение
о помиловании. На меня, например, большее впечатление
производила не наша справка, а то, как пишет сам осужденный.
Сейчас мы всем членам комиссии тоже рекомендуем, чтобы
они получали от чиновников не только справку такого
же типа, как и мы, но чтобы обязательно эта справка
сопровождалась письмом самого осужденного, ходатайством,
или письмом родственников, которые ходатайствует. Чтобы
члены комиссии могли посмотреть, ознакомиться с этим
материалом. Это всегда производит на них какое-то более
умиротворенное впечатление.
Конечно, в члены комиссии приходят люди разные, особенно
сейчас. Если раньше было 17 человек, их со всей Москвы
собирали, то сейчас в каждую комиссию нужно не менее
11 человек с высшим образованием, с безупречной репутацией,
чтобы они пользовались авторитетом. И на постоянно действующем
семинаре, который мы проводили здесь в Москве, вице-губернаторы
приезжали и говорили: ну где ж мы возьмем еще 11 человек
с высшим образованием, да еще с безупречной репутацией.
Они у нас уже все задействованы. Думаете, так легко
найти хороших людей? Поэтому ясно, что в составе комиссии
могут быть люди не обязательно с доброй душой. Они могут
друг другу не понравиться даже сразу после первого заседания
комиссии. Поэтому здесь предусмотрена ротация каждые
два года на одну треть. Ротацию можно сделать и раньше
двух лет. Человек может заболеть, умереть, ну и по собственному
желанию. Если они друг другу не понравились, кто-то
должен уйти. Поэтому ничего страшного нет, если состав
комиссии может меняться чаще, чем раз в 2 года.
Мне кажется, что путем рассматривания просьб и ходатайств
члены комиссии воспитывают в себе милосердие Мы им также
рекомендуем, чтобы они посещали колонии, чтобы там общались
и с осужденными и с администрацией. И в некоторых комиссиях
пошла, мне кажется, очень хорошая практика. Я не говорю
уже о том, что есть практика выездных заседаний, это
касается в первую очередь выполнения поручения Президента
о помиловании женщин, имеющих детей. Комиссия заседает
прямо в колонии, приглашают мать, с ней беседуют, руководство
колонии оценивает ее поведение, как она относится к
ребенку, и исходя из этого принимают решение. Например,
из Владимирской колонии, там 27 женщин, имеющих детей
в Доме ребенка при колонии, 19 из них рекомендовали
освободить. А 6 отложили на полгода. Это вообще очень
хорошее отношение. Но они там побывали, посмотрели.
В некоторых комиссиях принимают решение, чтобы накануне
заседания комиссии 1-2 члена комиссии съездили в колонию,
откуда пришли ходатайства. Они там общаются и с руководством
колонии, и с осужденными, и свое впечатление докладывают
на комиссии. Это плюс новой системы помилования. Раньше
в Москве невозможно было пообщаться и составить какое-то
личное впечатление об осужденном. Очень редко, в порядке
исключения члены комиссии выезжали в Подмосковье, в
Икшу, в детские воспитательные колонии. А новая система
позволяет практически каждый раз любой сложный вопрос
просто отложить, а потом принять какое-то решение, вплоть
до того, что если сами они не могут выехать, то попросить
начальника УИНа привезти осужденного, поговорить с ним.
Думаю, это один из плюсов новой системы.
Лично пообщаться, поговорить, составить впечатление
- это очень важно. Одно дело - по бумаге смотришь на
него. Один говорит - хороший, другой говорит - плохой.
У нас были такие случаи - характеристика хорошая, а
вывод - не заслужил помилования. Это было из-за письма
Минюста.
Но ведь это только начало. Многие комиссии, получив
материал, просто не знают, с какого конца взяться, с
чего начинать помилование. Почему одного нужно помиловать,
а другого - не помиловать, этому сократить срок на столько-то,
другому побольше, третьему поменьше. Они просто не знают.
Очень важно, чтобы при первых заседаниях региональных
комиссий там присутствовал кто-то, кто мог бы научить,
показать. Поэтому управление практически все время в
разъездах. Мы стараемся побывать на заседаниях комиссий.
Я сам был в Московской области и в Москве, на первых
заседаниях. Иногда просто какую-то ниточку кинешь -
ну посмотри на возраст, он же молодой, у него же все
еще… И они уже сразу понимают, что если молодой, скажем,
1980-го года рождения, то уже больше шансов его помиловать,
невзирая на то, что он там сделал что-то, давайте сократим
ему на три года… То есть в комиссиях уже начинают воспринимать
это как какое-то живое творческое дело.
Они же только начинают работать. Когда была одна комиссия,
она могла через себя сколько-то пропустить, но она имела
какой-то физический предел. А здесь 89 комиссий. Ясно,
что они войдут в эту работу, почувствуют ее и поймут,
зачем они, когда увидят, что по их рекомендации вышел
указ, что это реально, что они человеку могут оказать
помощь.
Начало работы
Вначале мы разослали массу разных материалов видения
этого вопроса, то есть положение о комиссии, положение
о создании комиссий, положение об управлении, об отделе,
который обеспечивает деятельность комиссий, положение
о порядке рассмотрения ходатайств. В каждом федеральном
округе мы провели совещание всех председателей комиссий,
всех чиновников, которые отвечают за помилование в этом
субъекте федерации, где в беседе с ними отвечали на
все вопросы. Затем в феврале у нас в Москве был постоянно
действующий семинар. И как только назначали председателя
комиссии, я обращался к губернатору с просьбой командировать
его. Он сюда приезжал, и мы его здесь обучали от и до.
Точно так же мы обучали чиновника, на которого губернатор
возложил организацию работы по помилованию, мы его тоже
приглашали сюда, и здесь от у нас ходил от сотрудника
к сотруднику. В общем один-два дня они у нас здесь постоянно
находились и обучались.
Подобное совещание у нас запланировано на осень в 7
округах. В декабре мы планируем собрать всех председателей
комиссий здесь в Москве с тем, чтобы они высказали нам
свое мнение, что они хотят видеть, как внести изменения
в указ, потому что есть такие положения, которые в нем
не учтены, и есть то, что, может быть, и не нужно.
На сегодняшний, конечно, 90% времени - это организационная
работа. Обеспечить, чтобы эти комиссии были, чтобы в
них входили люди, которые могут работать, чтобы были
и государственные служащие. Ведь многие первые лица
субъектов федерации не хотят создавать комиссии - для
этого нужно помещение, нужно какого-то чиновника выделить
и загрузить, а штаты в местное законодательное собрание
уже были утверждены, указ же подписан 28 декабря. И
губернаторы мне говорят: денег-то нет, денег на комиссию
не выделено, за счет чего же содержать этот
Сейчас примерно в 42 субъектах федерации есть чиновники,
освобожденные и занятые только помилованием, в остальных
пока еще нет. Они есть, но на них эта работа по помилованию
возлагается как бы в дополнение, в свободное от работы
время заняться письмами по помилованию, что-нибудь помогать,
такого плана. Это люди мало подготовленные к такой государственной
службе. Ведь когда мы получаем материалы на имя Президента,
они же прямо к Президенту не идут. Их смотрит какой-то
помощник, чиновник и, может быть, сразу вернет на доработку.
Даже если из комиссий присылают материал отличного качества,
все равно его должен кто-то посмотреть, прежде чем доложить
Президенту, перевести его как бы на юридический язык,
сделать указ, рекомендовать Президенту, что с этим нужно
согласиться, а с этим не согласиться, а это нужно вернуть
и т.д.
Сейчас мы готовим материал, чтобы в каждом федеральном
округе был наш полномочный представитель, одна из задач
которого - чтобы указы президента исполнялись неукоснительно.
Сегодня каждая региональная комиссия уже приняла о
себе положение, воспользовавшись нашими рекомендациями.
В каждом субъекте федерации положения о комиссии разные.
Одна комиссия при губернаторе существует, другая, скажем,
при президенте Чувашии, третья - просто комиссия по
помилованию Калининградской области. Во Владимире -
комиссия по помилованию, образованная на территории
Владимирской области. Мы и не настаивали на единообразии,
и меньше всего обращаем внимание на формальности. Самое
главное - побудить их работать. Как только они хорошо
заработают на следующий год, тогда мы сможем поправлять,
просить их внести изменения в положение, отработать,
чтобы оно не противоречило чему-либо. А сейчас мы на
это не обращаем внимание, главное, чтобы им нравилась
эта работа. Хотя конечно, большинство слово «помилование»
не слышал. И вдруг это все упало на них. Ведь никто
этим делом не занимался, а тут он должен осуществлять
это помилование. Мне говорят: если можете, пришлите
нам какие-нибудь старые материалы о помиловании, о смертной
казни. Они жаждут узнать хотя бы, что такое это, с чем
это связано. И мы стараемся такие материалы им направлять,
кто особенно интересуется. На второе полугодие мы запланировали
сборник материалов по вопросам помилования для комиссий,
куда войдет все, начиная с указа, затем практика.
Сегодняшняя практика рассмотрения прошений о помиловании
Случаев рассмотрения помилований сегодняшними комиссиями
очень много и самых разных. Как хороших, так и не очень.
Например, мы сталкиваемся с таким: осужденный за убийство
или за разбойное нападение к 9 годам лишения свободы
отсидел 3 года, и его милуют совсем, выпускают. Характеристика
у него обыкновенная, ведет себя нормально, все обычно,
никаких форсмажорных обстоятельств нет. Я звоню председателю
комиссии: как же вы так решились? Мы же совещание проводили,
разъясняли, что если нет ничего экстренного, половину
срока осужденный должен отбыть. Мы же приговор суда
не подвергаем сомнению, если мы видим, что что-то не
так, то можем направить в Верховный суд, в прокуратуру
и т.д. Но у вас даже и сомнений не возникло в этом плане.
Так что мы доложили Президенту с просьбой вернуть и
еще раз рассмотреть.
Право Президента
Раньше Президенту докладывались только те рекомендации,
которые лежат в указе, и дела к ним прикладывались.
А сейчас на стол Президенту ложатся все дела - и в которых
рекомендуется помиловать, и к ним прилагается проект
указа, и отказные дела тоже - в списке, и только он
может отклонить, он должен подписать этот список. Сегодня
это пока реально, а вот когда прошений по тысяче в месяц
пойдет, тогда будет очень нереально. Ведь все просматривать
физически невозможно. Когда 8 идет указов о помиловании,
а 188 - об отклонении, то это все идет к нему. И это
огромные материалы лагерные, ведь за каждым - судьба
человека, все его приговоры, все его справки.
Пока еще ни одного человека не помиловали
Указ Президента о создании
региональных комиссий был подписан 28 декабря. Но мы
только начали получать материалы. Они вообще не поступали
к нам. А первые материалы стали поступать в марте, которые
мы вынуждены были возвращать, поскольку они имели различные
недоработки, неясности, ошибки. В таком виде их нельзя
было докладывать Президенту. Например, губернатор рекомендует
помиловать такого-то, фамилия указывается, а имя и отчество
совершенно другое, ошибочно вписано. Поэтому такой материал
приходится возвращать. На сегодняшний день примерно
в 10 случаях мы возвращаем. Фактически материалы стали
поступать в апреле. 11 апреля мы отдали на доклад Президенту
целое представление из 11 указов. Пока еще ничего не
подписано. Но конечно, первый указ о помиловании будет
подписан в этом году.
У нас есть в плане сделать пресс-конференцию, как только
будут подписаны первые указы. Если Президент скажет
пару слов при подписании этих указов, то на следующий
день пресс-служба доведет это сведения общественности.
Будет ли Президент милосерден?
Пока сложно дать какие-то рекомендации при написании
прошений о помиловании. Когда будут выходить указы,
тогда это можно будет анализировать. На каждого осужденного
у нас заводится такая табличка, куда заносится аналитический
материал, на основе которого можно анализировать. И
мы тогда увидим, кого Президент помиловал, а кого не
помиловал и по каким причинам. Тогда можно будет сделать
выводы и уже дать какие-то конкретные рекомендации,
в каких случаях Президент более мягок.
После того, как произойдут какие-то первые ростки,
мы хотели бы обратить внимание тех общественных правозащитных
организаций, которые в той или иной степени занимаются
проблемами осужденных, на что президент обращает внимание
при помиловании, с чем соглашается, а с чем не соглашается,
в каких случаях он прислушивается к губернаторам, в
каких нет. А сейчас мы не знаем, пока еще нет никакой
практики. Как только появятся первые 10-20 помилований,
у нас есть в плане собраться и обсудить это вместе с
правозащитными организациями.
Мы учимся работать по-новому
Все меняется. Мы сами учимся работать по-новому. Та
работа, которая была в прошлом и позапрошлом году, ее
уже не будет. Сейчас все сами уже учатся осваивать эту
новую процедуру, новое отношение к работе. Раньше никто
у нас в командировки не выезжал, не было такой традиции.
И даже боялись, что поедет, а там на него окажут влияние.
А сейчас без командировки нельзя. Нужно общаться с людьми,
говорить и с губернатором, и с вице-губернатором, и
в колониях. От людей уже другие требования.
Сейчас во всех 89 комиссиях 1000 человек. То есть милуют
тысяча человек. Это почти коллективное помилование.
И нужно обратиться к людям, чтобы они знали обо всем
этом. Сейчас мы по-прежнему получаем еженедельно сотни
писем, они по-прежнему идут сюда к нам. И мы стараемся
разъяснять, что нужно обращаться уже в региональные
комиссии, берем письмо и отсылаем туда, то есть превращаемся
в почту. Люди не верят, что там что-то может быть.
И опасения есть всякие, что к членам комиссии криминал
близок, волей неволей будет на них как-то влиять. У
них там и родственники рядом, родственники осужденных
будут на них тоже влиять. Но это мы только предполагаем
или думаем, что могут быть разные варианты. С другой
стороны, это авторитетные люди на местах, к ним и обращаться
проще. В Москву он напишет, когда это все будет, никто
и не верит в реальность этого. А здесь вроде бы и ближе,
они могут непосредственно обращаться. Нужно, конечно,
подождать к концу года, посмотреть , что получится.
|
