|
Александр Сабов
Милость к падшим
Станет ли провинция милосердней столицы в смягчении
приговоров преступникам?
Региональные комиссии по вопросам помилования уже приступили
к работе, но пока еще ни одно дело с их резолюцией не
дошло до главы государства. Почему? Об этом - разговор
с советником Президента РФ писателем А.И. Приставкиным.
- Анатолий Игнатьевич, в своем новом качестве
советника Президента вы много разъезжаете по России,
помогая "встать на ноги" региональным комиссиям
по вопросам помилования. Каковы ваши впечатления от
их первых шагов?
- Ну начали они с рассмотрения самых простых, чтобы
не сказать простейших, дел. Но даже такие дела погружают
их в шоковое состояние. Известно, сколько ни инструктируй,
сколько ни рассказывай теорию, пока человек сам не сядет
за руль, он не научится водить. Начинают изучать дело,
и первое чувство - отторжение: да о каком помиловании
тут можно говорить? Даже привыкнуть к тому, что осужденные
- это "тоже люди", совсем не просто. Но первые
заседания комиссий по вопросам помилования, на которых
мне пришлось побывать в Московской области, Нижнем Новгороде,
Чебоксарах, вселили оптимизм. Из местных общественных
организаций пришли люди, внутренне готовые к исполнению
своего непростого долга. Они заседали очень серьезно,
очень долго, каждое дело изучали тщательно - буквально
на просвет...
- Все регионы уже сформировали свои комиссии?
По какому принципу они создаются?
- Этот принцип определен указом Президента и, конечно,
единообразен для всех регионов. Работники Управления
по вопросам помилования администрации Президента постоянно
выезжают на места, чтобы помочь в решении технических
и организационных проблем, связанных с образованием
областных комиссий. Или, как недавно в Ульяновске, собирают
представителей всех регионов и долго объясняют им, что
и как делать. Разве не парадокс - чиновники, объясняющие
общественности, как надо миловать?
- Но ведь теперь и вы чиновник...
- По положению. Но по функциям, как меня и просил Президент,
я делаю то же, что и прежде. Когда областные комиссии
уже сформированы и можно начинать работать, вот на этом
этапе я и чувствую себя востребованным.
- Так уж исторически сложилось: в одних регионах
высокая концентрация пенитенциарных учреждений, в других
она существенно ниже. Значит, и на плечи комиссий ляжет
разная нагрузка?
- Но потому и определено президентским указом, что
в комиссиях должны работать не меньше одиннадцати человек,
при этом верхний предел не ограничен. В некоторых регионах
есть комиссии даже из двадцати человек и более.
- А нет ли тревоги, что на местах могут по-разному
отнестись к "местным" уголовным элементам
и тем, кто там не по своей воле и транзитом?
- Пока слишком мало материала, чтобы анализировать
проблему под таким углом зрения. Куда тревожней другая
тенденция. Вот, например, из Татарстана, где очень много
"сидящих", в конце марта поступили дела на
94 человек, но из них к помилованию рекомендовано только
шесть.
- То есть местная комиссия с ходу начала закручивать
гайки?
- Ну, в данном-то случае не "с ходу". В Татарстане
много лет действует своя собственная комиссия по вопросам
помилования, о чем в свое время Шаймиев договорился
с Ельциным. Правда, она всегда предпочитала рассматривать
дела довольно бесспорные, тогда как тяжелые, спорные
отсылала в Москву в "большую" комиссию. Аналогичный
институт помилования не первый год существует и в Башкортостане.
Однако с начала года главы этих республик утратили право
на помилование, которое по статье 89 Конституции РФ
принадлежит только Президенту России. Теперь они, как
и губернаторы всех российских регионов, лишь подписывают
акты местных комиссий для направления их главе государства.
- С привлечением столь широкой местной общественности
к институту помилования станет ли, по-вашему, больше
милосердия в нашей стране?
- Хотелось бы верить... На днях ознакомился с первыми
решениями комиссий по помилованию Омской, Красноярской,
Новосибирской областей, Камчатки, Якутии: сплошные отказы!
На десять-пятнадцать человек - один помилованный, остальным
- сидеть! Что же это за преступники такие страшные?
Вот типичный случай: 18-летний парень был осужден за
разбой и хулиганство, получил срок 7,5 года, отсидел
уже 3,7, то есть ровно половину, судимость - первая
в жизни. Почему же было не дать шанс молодому человеку
вернуться к нормальной жизни, тем более что его прошение
о помиловании поддержал и начальник колонии?
- Да ведь приговор говорит сам за себя: в одном
лице и "разбойник", и "хулиган"!
Допустим, один из них "больше не будет", а
другой? Я так парадоксально ставлю вопрос потому, что
общество устало от криминала и не готово мириться с
рецидивистами, тем более помилованными. Кстати, их у
нас много?
- Всего четыре процента, хотя органы правопорядка утверждают,
что девять. Но даже если так, все равно это на порядок
ниже, чем среди освобожденных по амнистии или отбывших
полный срок наказания: тут сорок процентов рецидива!
Знаете ли вы, сколько народу сегодня в России "сидит"?
Больше миллиона! Половина всего тюремного населения
Европы! Я отвергаю милосердие к террористам, убийцам,
насильникам, но ведь не из них одних состоит этот миллион!
Самое распространенное обвинение звучит примерно так:
сегодня украл курицу, а завтра - петуха. Я не шучу,
ведь примерно на таком уровне и идут кражи в народе,
а затем суды над ворами. "За курицу", то есть
за первое преступление, положено условное наказание
- своего рода предупредительная мера. Но повторное правонарушение,
согласно новому Уголовному кодексу, приравнивается уже
к "тяжкому" и даже к "особо тяжкому"
преступлению, даже если это всего лишь "петух"
или, как говорится, малоценка. Вот несколько иллюстраций.
Слугина Т. А., 1952 г. рождения, мать троих детей, безработная,
дважды судима за кражу кур, а всего она украла шесть
кур на сумму 130 рублей, была приговорена к 5 годам
лишения свободы, отбыла уже 3,5 года - так вот, ее прошение
о помиловании отклонено на том основании, что это второе
и, стало быть, уже "тяжкое" преступление.
Завьялов В. Л. украл сапоги (130 рублей), а потом "вместе
с несовершеннолетними дружками" похитил с чужого
балкона банки с вареньем (136 рублей) - в этом повторном
преступлении наше законодательство усматривает признаки
группового разбоя. В итоге мелкий воришка сел в 22 года
на 5,5 года, а посредине этого срока, когда вполне мог
бы рассчитывать на помилование, вдруг выяснилось, что
уже проходит по разряду "тяжких преступлений",
так что из тюрьмы выйдет только в 28 лет. Вдова Кибальченко,
мать четырех детей, осуждена была на четыре года за
то, что вместе с соучастниками похитила из чужого сарая
консервы домашнего приготовления на 343 рубля - тут
при желании можно усмотреть и "взлом чужой собственности",
и "групповое преступление", словом, опять:
"помилование нецелесообразно". Но не подумайте,
что это резолюции Президента! До него уже больше года
не доходят такие дела. Это резолюции тех, кто тормозит
помилование на среднем уровне. Если какое-то количество
прошений и прорывается из-за колючей проволоки, то сопротивление
второго тормоза преодолеть удается единицам.
- Поясните все-таки схему, Анатолий Игнатьевич.
Мягок закон - плохо, суров - еще хуже, верно я вас понимаю?
Но это одна часть проблемы. Другая - порядок подачи
прошений о помиловании: что, и тут та же самая градация?
- Абсолютно тот же самый процесс: порядок год от года
суровее. Еще в прошлом году это выглядело так: чиновник,
курирующий помилование, отсылал все дела на "экспертизу"
в Министерство юстиции, а там и применяли правовой тормоз:
"считать нецелесообразным применение акта помилования
ввиду того, что эти осужденные совершили тяжкие и особо
тяжкие преступления". Теперь еще и кураторы на
местах: без резолюции областного управления Министерства
юстиции ни одно дело в областную комиссию по помилованию
не попадет. То есть децентрализация помилования обернулась
еще более жестким надзором за ним, ну не парадокс? И
лучше всего результаты этого нового "тормозного"
порядка видны по тому, сколько дел доходит до Президента.
Еще в позапрошлом году, когда и законы, и порядок были
помягче, В. В. Путин подписал 12,5 тысячи помилований,
за прошлый год - только 21, а за три месяца текущего
года - ни единого. Ибо еще ни одно решение ни одной
областной комиссии по помилованию - даже с самой размашистой
подписью губернатора - так и не легло на стол Президента.
- Не могу удержаться от вопроса: куда же смотрит
советник Президента, без визы которого, надо думать,
тут не обходится?
- Вы должны понять, что я действую в том режиме, который
формально уже сложился. Кстати сказать, что такое помилование
Президента? В наших условиях это не столько акт милосердия,
сколько исправление ошибок карательного правосудия.
И думать, что тянувшаяся два последних года борьба сторонников
и противников помилования свелась всего лишь к упразднению
комиссии при Президенте РФ и учреждению областных комиссий
с теми же задачами, значит, не видеть всей проблемы.
Да, у новых комиссий гораздо больше шансов помочь "стране
в стране", то есть и законопослушной, и криминальной
России, потому что они намного "ближе" и к
той, и к другой. Зато они значительно "дальше"
от главы государства: инициативу апеллирования к нему
перехватили чиновники, которые снизу доверху фильтруют
не только прошения осужденных, но уже и ходатайства
общественности.
- Теперь, кажется, все понимаю про порядок,
но опять перестал понимать про закон. Что-то я не припомню
за годы Путина резкого ужесточения гражданского или
уголовного права. Или все же было?
- А зачем это делать законами, когда можно инструкциями?
20 октября 2000 года Министерство юстиции отправило
во все колонии и тюрьмы Указание N 8909-ЮК: от тех,
кто осужден за особо тяжкие преступления, прошения о
помиловании принимать только по истечении двух третей
назначенного им срока. Ибо помилование может применяться
"только в исключительных случаях" и "под
личную ответственность начальников колоний". Самое
поразительное, что заместитель министра юстиции и куратор
пенитенциарных учреждений России г-н Калинин, которого
по просьбе Президента мы как раз в то время ввели в
состав комиссии по помилованию и даже раза два видели
на своих "вторниках", эту инструкцию засекретил.
Несколько месяцев мы не могли даже ознакомиться с ее
текстом. Зато эффект ощутили немедленно: количество
прошений из колоний сразу упало в десять раз.
- Конфликт исчерпан?
- Вот только что на мой рабочий стол легло Указание
Министерства юстиции РФ N 18/2357-ЮК от 14 марта 2002
года, которым оно отменяет свое предыдущее Указание
N 8909-ЮК от 20 октября 2000 года и предписывает при
подготовке материалов о помиловании осужденных строго
руководствоваться Указом Президента РФ N 1500 от 28
декабря 2001 года "О комиссиях по вопросам помилования
на территориях субъектов Российской Федерации".
Цитирую так тщательно названия и номера этих документов,
чтобы все, кто теперь занимается помилованием на местах,
приняли их к сведению. Даже простое сопоставление дат
показывает, что в деле помилования целых полтора года
царил фактически антиконституционный порядок. Вот почему
на встречах с областными комиссиями по вопросам помилования
я не уставал повторять: ориентируйтесь на Конституцию,
она для вас высшее мерило и совести, и права! Вы же
институт милосердия, а не прокуратуры! Но риск, что
региональные комиссии по помилованию все-таки могут
сбиться с милосердия на прокурорский надзор, даже серьезней,
чем мое положение позволяет вам сказать.
«Российская газета», № 78. Стр. 1,8
|
