Вряд ли кто будет спорить

Сергей Скалаух

Вряд ли кто будет спорить, что уровень криминализации российского общества не просто высок, а опасно высок. Так же высока доля в обществе маргинальной прослойки с уголовной субкультурой, которая весьма чувствительно воздействует на него, проникая во все сферы жизнедеятельности, размывая основы правосознания. В этих условиях становится более чем непонятным факт хронического невнимания как различных ветвей и уровней власти, так и общества в целом, к той "системе учебных заведений", которая, собственно, существующее положение вещей определяющим образом и обеспечивает. Имеются в виду места лишения свободы, объединённые в уголовно-исполнительную систему страны. Систему, пропускающую через себя миллионы и миллионы людей, и вбрасывающую их затем в общество определённым образом "воспитанными". Причины криминализации где только не ищут; и самой главной принято считать материальное неблагополучие и асоциальность среды обитания потенциального преступника. Однако же, в качестве примера, ярко демонстрирующего первичность личности, а не среды: давайте взглянем на множество "бомжей"! Представителю этой самой низшей во всех отношениях касты очень легко значительно улучшить и свои бытовые условия, и, как ни крути, всё же повысить социальный статус, став осужденным к лишению свободы. Запустил булыжником в витрину какого-нибудь бутика, сгрёб в охапку пару шубок, и жди, когда тебя "примут". А дальше - белые простыни, трёхразовое питание, медицинское обслуживание, всяческое культурно-массовое "развлекалово"… Нет же, абсолютное большинство из них предпочитает этим "благам" жизнь в теплотрассе, еду из мусорных баков, постоянные унижения и оскорбления, но - НА ВОЛЕ!
Роль уголовно-исполнительной системы как фактора, влияющего на общественную безопасность страны, на рост в обществе жестокости и насилия, весьма и весьма недооценивается, если не сказать - вообще игнорируется. Это в значительной мере способствует сохранению той изолированности, закрытости системы, каковую она имела ещё в сталинско-бериевские времена. Пенитенциарная система варится в собственном соку и сама устанавливает законы, по которым живёт. Но беда в том, что осужденные, составляющие население этого "государства в государстве", мягко перетекают назад, в общество; и общество за свою невнимательность расплачивается. Пенитенциарные руководители наверняка в возражение приведут ряд фактов, указывающих на то, что уголовно-исполнительная система становится якобы всё более и более открытой, посещаемой, поднадзорной… Однако же, господа, - очковтирательством является вся эта "открытость". Всевозможные визитёры видят только то, что им ПОКАЗЫВАЮТ. Общаются только с теми, с кем им ПОЗВОЛЯЮТ общаться. И несмотря на то, что руководство системы продолжает радостно рапортовать о всё новых и новых успехах и достижениях, ситуация в системе такова, что пора бить в набат.

1. Закон и "Закон"

Хотелось бы для начала попросить читателя представить себе медицинское учреждение - стационар, больницу. Лучше - хирургическую, это ближе к теме. Гигиена, стерильность, жёсткое соблюдение санитарных норм, режима содержания, основанного на здоровом образе жизни и т.д., и т.п. Применительно к медицинскому учреждению всё перечисленное является безусловной нормой, нормой очень важной и абсолютно всеми осознаваемой. Потому, что если больница не будет ЭТАЛОНОМ чистоты, гигиены, санитарии, то что же тогда ещё может быть эталоном? Проведя параллель с исправительным учреждением, в которое помещаются преступники, люди социально опасные, социально больные; люди, которых необходимо НАУЧИТЬ ВЕСТИ ПРАВОПОСЛУШНЫЙ ОБРАЗ ЖИЗНИ, здравомыслящему человеку очевидно, что исправительное учреждение должно быть ЭТАЛОНОМ в вопросах закона, права, правопорядка. Я бы сказал, эталоном ВЗАИМООТНОШЕНИЙ, построенных на строжайшем и пунктуальном следовании нормам закона, нормам права, и, если взять более широко - общепринятым, общечеловеческим нормам морали и нравственности. На мой взгляд, этот тезис не нуждается в каких бы то ни было доказательствах или обоснованиях. Если ещё и это нужно доказывать, то не знаю, о чём тогда говорить.
Это - фундамент, это - базис, на основе которого можно уже строить всё остальное. Если этого нет, обо всём остальном говорить бессмысленно. Сегодняшние учреждения уголовно-исполнительной системы (УИС) от такой "эталонности" далеки настолько, что было бы более справедливым говорить об их принадлежности к абсолютно противоположному полюсу на этой шкале. Правовой нигилизм, вольная трактовка законных норм вплоть до полного их игнорирования - вот характеристики, которые к сегодняшнему "исправительному" учреждению вполне применимы. Пренебрежительное отношение к закону и праву на "бытовом" повседневном уровне в процессе организации исполнения наказания в виде лишения свободы, в последние годы проявляется всё более ярко. И, что самое интересное - инициаторами, "организаторами и вдохновителями" этих процессов в УИС являются чиновники различных уровней, руководители структур, органов и учреждений. А проводником такой политики становятся именно те службы, которые по умолчанию призваны реализовывать принципы главенства закона и охраны права, обеспечивать правопорядок на территориях исправительных учреждений. Речь идёт об оперативных службах - этой своеобразной "милиции" мест лишения свободы. К рассмотрению деятельности этих служб, без которых, якобы, "система развалится", мы ещё вернёмся.
Проявления этой проблемы с момента фактического выведения УИС из-под патронажа Минюста и придания ей статуса самостоятельной федеральной службы от года к году качественно и количественно всё более прогрессируют. Проблема нуждается в немедленном решении. Любое затягивание этого решения увеличивает вероятность наступления очень неприятных и очень опасных для общества последствий.
Часто слышу, что мои мнения, мои предложения по реформе уголовно-исполнительной системы слишком радикальны; что метод "до основанья, а затем" исторически доказал свою неоптимальность и "во всём мол-де нужна мера". Согласен, что нужна мера. Или объективно обоснованная умеренность. Но мера на самом деле тут может быть только одна. И для её определения необходимо всего лишь осознать, что уголовно-исполнительная система - это ЧАСТЬ ЦЕЛОГО, а не некое отдельное "государство в государстве". Всего лишь. И всё, мера сразу же становится очевидна: двигаться В СОСТАВЕ, не впадая в две крайности; т.е. не "бежать впереди паровоза", но и не отставать от него. УИС же свой вагон от поезда отцепила и катится потихоньку сама по себе, благо внимания на это никто не обращает… Любые попытки посягательства на вот эту "самость", изолированность, отделённость системы от общества воспринимаются как агрессия; а субъекты, предпринимающие такие попытки или просто потенциально способные такие попытки предпринять, кто бы это ни был - правозащитные и общественные организации, прокуратура по надзору, средства массовой информации, адвокаты, родственники осужденных - как враги. И моментально выстраивается глубокоэшелонированная оборона. Все процессы, все методики управления, все аспекты организации порядка отбывания наказания по существу остались советскими, а немногочисленные отличия носят лишь косметический характер. Приводит это к тому, что возникает безусловный конфликт между процессами внутри УИС и процессами, прогрессирующими за её пределами - в обществе. Выражаясь языком физики, конфликт вещества и антивещества. Происходит наращивание критической массы; и где, в каком временнОм отрезке находится "красная черта" - никто не знает. А что ЗА красной чертой - очевидно. Взрыв. Осужденный читает газеты, смотрит телевизор, и везде рефреном идёт: "Мы строим правовое государство!" А затем он оглядывается вокруг себя, и видит "государство в государстве", в котором на Право - всем плевать с высокой колокольни…
Как ни странно, самая незащищённая от произвола категория в местах лишения свободы - это сотрудники. Осужденные всё более активно отстаивают свои права, жалуются, проводят акции протеста; для защиты их прав созданы многочисленные общественные организации и правозащитные институты… Для сотрудника же любая попытка заикнуться о своих законных правах равносильна добровольному укладыванию под многотонный пресс, что чревато в том числе и потерей работы. И - цепная реакция: "Если Закон не соблюдается в отношении меня, почему я должен соблюдать его в отношении осужденного?!!"
Вот яркий образчик УИСовского чиновника, который сегодня "строит правовое государство". Мой спор с руководителем, начальником одной из уральских тюрем. Я ему: "Закон!" Он в ответ: "Это демагогия. А у тебя погоны на плечах, и ты должен делать так, как начальство велит". В следующий раз - ещё хлеще: "Вот я был в Англии, вот у них, может, и законы. А мы в России живём, понял, да? Вопросы есть? Свободен!" Эх-х, бедная Великая Россия…
Руководство главного тюремного ведомства страны - ФСИН - объявило тотальную войну неформальному "тюремному закону" и различным "авторитетам", этот тюремный закон в местах лишения свободы насаждающим. Однако, следует признать: вот этот "закон" примечателен тем, что он ИСПОЛНЯЕТСЯ. И при всей своей асоциальности, для каждого отдельно взятого осужденного привлекателен тем, что обеспечивает возможность выжить, и физически, и психологически; сохранить самоуважение и идентификацию себя как личности. Что вы можете предложить взамен, господа из дирекции ФСИН? Порядок, устанавливаемый теми, для кого Закон - это демагогия? Тогда, уж простите, кампания эта обречена на пшик. Ставка на силовые методы ничего не даст - эту проблему система не смогла разрешить даже в те времена, когда намного менее была ограничена в силовых методах.
У американцев есть такой своеобразный анекдот. Адмирал выпрашивает в сенате значительные средства на полярную экспедицию, с целью проведения "важного научного эксперимента, имеющего большое значение для повышения обороноспособности". Когда корабль прибывает в Арктику, на лёд выбрасывается раскалённая железяка, которая делает "пш-ш-ш-ш-ш-ш..."
"О-о-о!!!" - подняв указательный палец, многозначительно констатирует адмирал.

"Пшик", господин Калинин, "пшик"...

30 ноября 2007 г.