Библиотека - Серия "Знай свои права!" - Особенности обжалования судебных решений по уголовным делам за совершение убийства при отягчающих обстоятельствах

АВТОНОМНАЯ НЕКОММЕРЧЕСКАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ "ОБЩЕСТВО ПОПЕЧИТЕЛЕЙ ПЕНИТЕНЦИАРНЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ И ЗАЩИТЫ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА"
И.С. Котова
г. Серпухов. 2005 г.

Автор – Котова Ирина Семеновна, правозащитник, директор Автономной некоммерческой организации «Общество попечителей пенитенциарных учреждений и защиты гражданских прав человека».

О. Архангельская, Т. Аторвина, Ю. Богословский,

Вместо предисловия

«Здравствуйте, уважаемая организация! Пишет вам сестра человека, осужденного несправедливо. Мы с ним уже утратили всю веру в то, что где-то можно добиться правды.

Расскажу все по порядку. У меня было два брата - старший, Николай, и младший, Алексей. Жили в деревне, все с детства привыкли к труду, но одна беда – оба брата частенько выпивали, и, бывало, сверх меры.

Трагедия случилась с 7 на 8 июля 1997 г. Алексею в это время было всего 18 лет. Седьмого числа братья весь день пили, а потом к ним подключился кто-то третий, которого они встретили за деревней и раньше знакомы с ним не были. Он предложил еще выпить, и они не отказались. Пошли искать спиртное. Вместо денег предлагали мешок муки, но им везде отказывали. Тогда они пошли к старикам, про которых вся деревня знала, что они продают самогон не только за деньги, но и за продукты или вещи.

Калитка оказалась закрытой. Этот новый знакомый перепрыгнул через ограду и открыл. Стали стучать в дверь. Вышел старик, стал ругаться, схватил лопату и ударил этого третьего. Тот выхватил лопату и ударил ею старика, а потом ножом и… убил. Спрятав тело, тот третий и Николай зашли в дом, взяли самогон, выпили и дали Алексею, который сидел на земле. Потом тот третий и Николай взяли во дворе мотоцикл «Урал», вывели из дома бабку и девочку, которая гостила у стариков, посадили на мотоцикл и уехали, оставив пьяного Алексея за оградой.

Очнулся он оттого, что его тряс Николай. Со слов старшего брата он понял, что в лесу их «новый знакомый» убил бабушку, перерезав ей горло. Тело забросали ветками, и пришли назад вместе с девочкой. Третий велел девочку тоже убить, чтобы не было свидетелей, и распорядился, чтобы это сделал Алексей. Затем он ушел, и больше братья его не видели. Зайдя в дом, старший стал заставлять Алексея задушить девочку. Тот стал уговаривать Николая этого не делать. Избив брата, Николай сам набросил ребенку подушку на лицо и задушил ее.

Пока возвращались домой, он говорил Алексею, что третьего нельзя выдавать ни в коем случае, потому что, если его впутают, то и их всю семью тоже убьют. А им двоим, так или иначе придется отвечать.

Алексей кое-как добрался до дома своей сожительницы, еще сильнее напился и уснул мертвецким сном.

Разбудила его милиция. Увезли в район, допрашивали. Он сказал то, что знал. Трое суток его били, угрожали, пытали током из розетки, отдыха почти не давали. Заставили подписать то, что он не совершал. Еще его запугивали тем, что к нему запустят родственников убитых, и они с ним расправятся.

Старший брат скрывался три дня, но его тоже взяли и повторили такой же допрос.

Районный прокурор, когда передавал дело в область, тоже сомневался, что мои братья смогли это совершить сами. Чувствовалось, что там работала рука опытного преступника.

Следователь, который приходил к Алексею в СИЗО, вел себя помягче. Он сказал, что брат, скорее всего, пройдет как свидетель. И тот продолжал подписывать все бумаги, которые ему давали. На счет суда присяжных и следователь, и адвокат сказали брату, что такого суда в Курганской области все равно нет, так что просить бесполезно.

Суд шел два дня. Против Николая и Алексея выдвинули целый букет преступлений: тройное убийство, разбой, изнасилование и что-то еще подобное. Каждому одни и те же статьи.

Старшему дали расстрел, а младшему – пожизненное.

Адвокат, который сейчас занимается этим делом, нашел очень много зацепок против приговора. Нет ни одних отпечатков пальцев, не исследовали кровь, оставшуюся на полу и на ковре, когда один брат избивал другого, и у самого Алексея не снимали побои ни во время задержания, ни после пребывания на допросах.

В настоящее время старшего брата, Николая, уже нет, он умер в колонии, а младший вот уже 8 лет находится в неволе и всюду пишет, надеясь на пересмотр дела… Ему сейчас 26 лет и никто не знает, сколько еще продлится его пожизненное заключение. Тем временем, главный преступник находится на свободе, через столько лет вряд ли его кто-нибудь найдет.

Очень прошу вас, помогите моему брату – Петрову Алексею Викторовичу, 1979 г.р.!

Курганская обл., Каргопольский р-н, д. Заозерная.»

Вот такое письмо. Одно из нескольких тысяч, пришедших в нашу организацию от заключенных или их родных.

Кто может с уверенностью сказать, что в этом письме правда, что ложь? Известно точно, что в одной из деревень российской глубинки 8 лет назад были убиты 3 человека – двое стариков и девочка. Кто на самом деле их убивал? Одна из версий изложена в приговоре.

Пожизненно осужденный Алексей Петров и его сестра Лариса пытаются этот приговор опровергнуть и рассказать другую версию, но их попытки никого не интересуют, приговор вступил в законную силу и исполняется. Правосудие свершилось.

Но так ли это? Может ли в этом быть уверен каждый, прочитавший такое письмо?

Конечно, профессионалы следственного мастерства вполне аргументировано могут сказать, что перед ними типичная попытка уйти от ответственности. Старший брат мертв, кто-то третий вне досягаемости, почему бы теперь все не валить на них. Да и был ли вообще этот третий? Избитый прием, все ясно, и подобные письма не заслуживают внимания.

А как бы к этой информации отнеслись не профессионалы, а простые наши граждане? Те самые, из которых сейчас и отбирают суды присяжных, те самые, которые ежедневно с ужасом узнают о жестоких убийствах, заказных и бессмысленных, те самые, которые уверены, что вал преступности необходимо остановить, и с этой целью горячо обсуждают проблему смертной казни – «за» или «против»?

Но в 1997 году в Курганской области не было суда присяжных, и у Алексея не было выбора.

Представим себе на какое-то время, что сейчас, для восстановления равенства в правах, его дело вернули бы на рассмотрение присяжным заседателям, которым бы обвинение предъявило свои доводы, а защита – свои. Можно ли предположить, что суд народа оправдал бы Алексея в убийстве, а признал виновным в сокрытии особо тяжкого, мерзкого преступления? Или можно сейчас, не тратя время на бессмысленные разбирательства, сказать, что процент судебных ошибок настолько мал, а убийца должен сидеть в тюрьме, поэтому пусть сидит. Причем пожизненно. И в этих абсолютно разных мнениях каждый человек увидит свою справедливость. Это значит, что проблема справедливого судебного разбирательства, продекларированного в основном российском законе – Конституции, должна превратиться в реальное право для каждого человека. И если говорить о преступлениях, тем более особо тяжких, то это право должно также быть реализовано как преступником, так и жертвой преступления.

Анализу многих аспектов, приближающих нас к осуществлению справедливого судебного разбирательства или уводящих от него, посвящена данная брошюра. Основным объектом исследования станут особо тяжкие преступления, за которые преступник мог быть приговорен (а в ближайшем будущем снова сможет быть приговорен) к смертной казни.

Смертная казнь

«Смертная казнь – это своего рода жертвоприношение. Когда государство вместо того, чтобы бороться с преступностью, говорит, что будет преступников расстреливать, то на некоторое время эта боль успокаивается. Но причины и сама преступность от этого никак не меняются. Поэтому, если мы хотим жить в феодальной жизни, то такое жертвоприношение общество может принять».

Немного истории

Первое упоминание о смертной казни в России как мере наказания историки относят к 1398 году. Это наказание предусмотрено в Двинской уставной грамоте за кражу, совершенную в третий раз. Надо сказать, что особым гуманизмом средневековая Россия не отличалась, и в Соборном уложении 1649 года смертная казнь была уже основным видом наказания. В уложении 1649 года подробно регламентировались и способы казни. Они делились на простые и квалифицированные.

К числу первых относились: отсечение головы, повешение и утопление, их задача – лишение человека жизни; множество жестоких, мучительных казней относились ко второму типу, среди них: колесование, сожжение, которое следовало за преступление против христианской веры, изменников казнили путем кипячения в воде или масле, залитие горла свинцом применялось к фальшивомонетчикам, за убийство мужа женщина приговаривалась к закапыванию в землю по плечи, что приводило к смерти от холода, голода и жажды, бунтовщики приговаривались к посажению на кол…

Автором нескольких новых видов смертной казни являлся сам Иван Грозный. Одно из его «изобретений» заключалось в том, что человека зашивали в медвежью шкуру, а затем натравливали собак. Однажды он приказал привязать нескольких монахов к бочке с порохом, «чтобы они сразу летели на небеса».

Скругленная прямоугольная выноска: По сути, смертная казнь есть ни что иное, как жертвоприношение – во имя справедливости и идеи. Предполагается, что эта жестокость сделает общество более гуманным.

Экзекуция осуществлялась публично при большом скоплении народа. Трупы или части тел казненных выставлялись на месте казни для устрашения. Подобные зрелища, как отмечали современники, не возмущали общественного мнения, не вызывали протеста и отвращения.

Применение смертной казни существенно расширилось при Петре Первом. Воинские артикулы предусматривали это наказание за 123 преступления. Однако число способов смертной казни было сокращено до трех: аркебузирование (расстрел), обезглавливание, повешение.

Екатерина Вторая (1792-1796) была противницей смертной казни, но на практике она применялась довольно широко: к примеру, после Пугачевского восстания было очень много казненных. Сам Емельян Пугачев был четвертован.

Со второй половины XVIII века наблюдается сокращение применения смертной казни. К началу XIX века из всего многообразия известных видов смертной казни на практике применяются лишь повешение и расстрел, хотя запрета на применение других видов не было. Так, по делу декабристов для 36 из них была определена смертная казнь путем четвертования, но большинство были помилованы, а пятеро казнены через повешение.

Повешение считалось самым позорным видом казни. Оно исполнялось публично. Трупы висели подолгу, оказывая устрашающее воздействие на население. Во время бунтов и восстаний виселицы нередко сооружали на плотах, которые пускали по течению рек, для того, чтобы повешенных увидело как можно больше человек.

В послереволюционной России, а говоря точнее, в Советском Союзе, интенсивность применения смертной казни (расстрела) то резко возрастала, то затухала.

На протяжении всей советской истории было совершено огромное количество казней по политическим мотивам.

За последние 30 лет перед введением моратория на смертную казнь советское государство казнило 24 000 человек, из них 8000 – за преступления в сфере экономики, большинство из которых сейчас и преступлениями не считаются.

Сейчас, когда в стране бурно обсуждается проблема окончательной отмены смертной казни или, наоборот, отмены моратория. Российское общество раскололось на две совершенно неравные части: по результатам проведенных опросов, подавляющее большинство высказывается против отмены смертной казни. Американские исследователи считают, что отмена смертной казни в России в ближайшие несколько лет не будет возможной – в первую очередь из-за сопротивления российского общества, которое, по их мнению, привыкло к необходимости подобных жестоких мер для поддержания законности и порядка.

Даже если мы действительно просто привыкли к жестокости, то ничего удивительного в этом нет. Рассказанная выше история смертной казни в России шокирует своим ужасающим многообразием.

Смертная казнь и Россия сегодня

Мы, наверное, никогда не узнаем, что на самом деле чувствовал президент РФ Б. Ельцин, когда своим Указом объявил в России так называемый мораторий на смертную казнь. Положение у него, прямо скажем, было безвыходное, а решение в России непопулярное.

25 января 1996 года Парламентская Ассамблея Совета Европы приняла Российскую Федерацию в Совет Европы. В соответствии с условиями приема Россия обязана в течение 1 года подписать и не позднее чем через три года с момента вступления ратифицировать Протокол №6 Европейской Конвенции о защите прав человека. Первая статья этого протокола гласит «Смертная казнь отменяется. Никто не может быть приговорен к смертной казни».

Официальные тексты обоих документов приводятся ниже.

Таким образом, Протокол № 6 был подписан, но все-таки на месяц позднее, чем того требуют условия приема в Совет Европы.

Но самое главное, что этот Протокол так и не был ратифицирован Государственной Думой, хотя 3 года истекли 25 января 1999 года.

Вряд ли хоть один из приведенных документов можно назвать мораторием, поэтому, когда ведется полемика на тему отмены или сохранения моратория на смертную казнь, речь идет лишь о воображаемом документе, условно так называемом.

25 мая 1999 года истек срок регистрации Протокола № 6. К этому времени подоспело Постановление Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1999 года, запретившее назначение смертной казни до введения суда присяжных на всей территории России. К этому Постановлению мы еще обязательно вернемся, а пока приходится констатировать следующий факт: в настоящее время суд присяжных не введен только в Чеченской республике, и срок его введения назначен на 2007 год.

Что будет потом? Вернется ли Россия к смертной казни?

Смертная казнь – «за и против»

Опрос населения, проведенный в 1996 г. Всероссийским центром по изучению общественного мнения, показал, что 72% граждан России «за» смертную казнь.

Сегодня этот подавляющий перевес сохранился. И сторонники возмездия в поддержку своей принципиальной позиции выставляют целый ряд аргументов, на первый взгляд кажущихся довольно убедительными.

Позиция противников смертной казни не менее аргументирована. Но когда эмоции преобладают над логикой, когда звериная жестокость убийц зовет к отмщению, трудно перейти из стана мстителей в стан гуманистов.

Аргументы сторонников смертной казни

Ø Катастрофический рост преступлений – один из основных аргументов противников отмены смертной казни.

Иными словами, смертная казнь рассматривается как сдерживающий фактор.

Однако исследования ученых-криминалистов показывают, что даже это наказание не способно сдержать рост преступности.

В результате неоднократно проведенных научных исследований не было собрано убедительных доказательств того, что смертная казнь влияет на снижение уровня преступности сильнее, чем другие виды наказания. В последнем таком исследовании, проводившемся Организацией Объединенных Наций в 1988 году и дополненном в 2002 году, изучалась связь между смертной казнью и количеством убийств. Исследователи пришли к выводу, что «было бы неверным принять гипотезу о том, что смертная казнь влияет на снижение числа убийств в существенно большей мере, чем угроза и применение менее сурового, на первый взгляд, наказания - пожизненного заключения».

В выводах исследования ООН, проведенного в 1988 г. и дополненного в 2002 г., в рамках которого изучалось влияние изменений в применении смертной казни на уровень преступности, говорится: «Тот факт, что статистические тенденции… остаются неизменными, является неизменным доказательством того, что государствам не следует опасаться неожиданных и сильных скачков кривой преступности, если на смертную казнь станут полагаться в меньшей степени».

Свежие статистические данные из стран-аболиционистов не содержат признаков того, что отмена смертной казни имела негативные исследования. В Канаде число убийств на 100 000 человек населения, максимальное в 1975 г. (за год до отмены смертной казни) и составлявшие тогда 3,09, в 1980 г. снизилось до 2,41 и продолжала снижаться впоследствии. В 2002 г., спустя 26 лет после отмены смертной казни, число убийств на 100 000 человек населения составило 1,85, что на 40% меньше, чем в 1975 г. Приведенные данные взяты из сайта компании ««Международная амнистия» за отмену смертной казни» http://web.amnesty.org/pages/deathpenalty-facts-eng.

Каких-либо статистических данных о подобных исследованиях в России найти не удалось.

Эти же данные подтвердила в своем выступлении на семинаре в апреле 2005 года директор Московского офиса организации «Penal Reform International» Виктория Сергеева.

Так же она обратила особое внимание на тот факт, что Россия на данный момент единственная страна из всех 45 членов Совета Европы, до сих пор не выполнившая свое обещание отменить смертную казнь, которое она сделала при вступлении в эту организацию 28 февраля 1996 года. Россия подписала, но до сих пор не ратифицировала Протокол № 6 к Европейской Конвенции по правам человека, касающийся отмены смертной казни в мирное время, который должен был быть ратифицирован в течение трех лет с момента вступления страны в Совет Европы. Вопрос о ратификации Протокола является центральным в ходе процедуры мониторинга за выполнением Россией обязательств, взятых при вступлении в Совет Европы. Затягивание или отказ от ратификации неизбежно приведет к изоляции России в этой организации, нанесет серьезный ущерб международному престижу страны, отрицательно скажется на её внешнеполитических и внешнеэкономических интересах.

Именно так считают многочисленные сторонники смертной казни.

Некоторая часть осужденных к различным срокам лишения свободы за совершение убийств из мести за причиненный им или их близким вред считала так же.

Чеченский «боевик» Тимирбулатов, знаменито известный под прозвищем «Тракторист» отомстил за гибель всей своей семьи и расстрелял, по утверждению суда, четырех российских спецназовцев. За это «справедливое» возмездие он отбывает в настоящее время пожизненное лишение свободы.

Однако сторонники смертной казни считают, что если такое возмездие будет осуществляться от имени государства, то оно будет действительно законным, обоснованным и справедливым.

Никто из них не задумывается над вопросом, а где критерий справедливости, и кто кроме Господа может быть признан этим критерием?!

Тем не менее, данный аргумент является очень весомым и на эмоциональном уровне звучит достаточно убедительно. Особенно ярким примером в поддержку сторонников равноценного возмездия является трагедия, случившаяся в семье профессора Добренькова, когда пятеро отморозков зверски замордовали его дочь и ее жениха только лишь за то, что им понравилась машина жениха. Суд не счел нужным вынести убийцам срок больше 18 лет. Убитый горем отец не может с этим смириться. Он требует возврата смертной казни для всех, кто посмел отнять чужую жизнь. Во всех телевизионных передачах, посвященных этой проблеме, появляется его исстрадавшееся лицо, и звучит один и тот же вопрос «Почему наши дети навсегда ушли из жизни, а убившие их нелюди каждый день просыпаются, дышат одним с нами воздухом и даже через некоторое время выйдут на свободу?»

Никто из нас не знает, как бы он поступил, случись такая трагедия в его семье. Когда у известного правозащитника Андрея Владимировича Бабушкина опекаемый им юноша, недавно освободившийся из колонии, зверски убил его мать, первое время Андрей не знал, сможет ли он продолжать свою деятельность в этом направлении, но прошло время, и Бабушкин по-прежнему выступает против пыток, против недозволенных методов дознания, против нарушения прав осужденных. Пройдя через личную трагедию, он еще тверже убедился, что умножением зла и жестокости невозможно победить зло и жестокость.

Возвращаясь же к трагедии семьи Добреньковых, хочется добавить, что журналисты, постоянно приглашающие отца в свои программы, скажу прямо, эксплуатируют его горе, постоянно травмируют и не дают хотя бы зарубцеваться душевной ране. Это ли не жестокость?

В многолетней полемике о справедливом возмездии можно найти и такие высказывания: «Смертная казнь является исключительной мерой наказания. И это акт правосудия, но не мести. Гуманизм в отношении жертвы нарушен, и он не может проявляться и к убийце, иначе мы декларируем принцип «право убийцы на жизнь священно»».

Я думаю, что право на жизнь каждого человека священно, а правосудие ограничивает преступника в других правах, лишая его свободы и, в крайнем случае, даже до конца жизни.

Но такой выход не устраивает большинство наших сограждан. Их приводит в ярость даже тот факт, что осужденные к пожизненному лишению свободы имеют право на трехразовое питание, медицинское обслуживание. К их услугам библиотека, телевизор, свежие газеты, возможность учиться. Они имеют право на встречи с родными. Даже справляют свадьбы, заводят детей.

Вот насчет детей я очень сомневаюсь. Осужденные к пожизненному лишению свободы первые 10 лет не имеют права на личные свидания. Только два раза в год, через решетку, в наручниках, четырехчасовое свидание с родными. Думаю, что при таких условиях детей не заведешь.

Ну а все остальные перечисленные права у них действительно есть. И, слава Богу, что все мы еще не настолько одичали, что не помещаем их в глубокую яму и не спускаем раз в сутки пищу на веревке.

А ведь существующие ныне «комфортные» условия для пожизненно осужденных возмущают не только рядовых граждан. К их мнению присоединился и Верховный муфтий России и европейских стран СНГ Талгат Таджуддин и советник юстиции Владимир Бармин.

Оба они считают отмену смертной казни извращенным пониманием гуманизма.

Убийца перестает быть человеком, становится вне закона.

Этот аргумент сторонники смертной казни используют в том случае, если их упрекают в том, что, призывая казнить убийцу, они сами становятся убийцами, не очень убедителен, но опять же, на уровне эмоций находит своих сторонников.

Аргументы против смертной казни

Неотвратимость наказания эффективнее, чем его жестокость.

Согласно статистики около семи тысяч преступников до сих пор не задержаны органами правопорядка. Если с течением времени кого-то из них задерживают, то к этому моменту набирается не меньше других нераскрытых преступлений.

Нам высылают огромное количество приговоров, вынесенных судами за различные преступления. Из них – от 3000 лиц в данный момент отсчитывают пожизненное лишение свободы. В 53-х из них фигурирует имя «неустановленное следствием лицо», либо «лицо, находящееся в розыске».

Сестра Алексея Петрова, с письма которой начинается эта книза, не смогла выслать нам приговор, но если верить ее рассказу, и с ее братьями был кто-то третий, гораздо более жестокий и опасный, чем они, но по этому делу он не проходил, и даже личность его не была установлена.

Жители нашего города Серпухов уже давно привыкли к нераскрываемости преступлений, поэтому зачастую в случае не очень большого для себя ущерба даже не обращаются в милицию. А те обращения, которые просто не регистрируются, даже учесть невозможно, но преступник ведь есть, остается безнаказанным и все больше верит в свою неуловимость.

В нашем небольшом городке (население вместе с районом – около 200 000 жителей) каждую неделю появляются сообщения об обнаруженных трупах со следами насильственной смерти. Как правило, их находят в неблагополучных квартирах и даже в неблагополучных районах, где распитие самогона и последующие за этим драки и поножовщина стали нормой. Далеко не по каждому трупу найден убийца, и серпуховичи уже утратили интерес к этим историям.

Но два убийства, которые потрясли весь город, до сих пор не забываются.

Первое из них произошло около трех лет тому назад. Учительница музыки, собирательница икон и произведений живописи имела неосторожность показать свою коллекцию по местному телевидению. Через некоторое время дочь, придя к ней в гости, обнаружила ее мертвой и изуродованной до неузнаваемости, лежащей на полу разграбленного дома.

По делу удалось задержать трех преступников: соседку, показавшую дом учительницы, одного жителя Серпухова, стоявшего как в этих кругах говорится, на «атасе», и одного приезжего из Калужской области, непосредственно принимавшего участие в разбое и убийстве. На самом деле их было четверо и, якобы, тот четвертый был инициатором и исполнителем самой жестокой части преступления. Его до сих пор не нашли и вряд ли теперь найдут.

Вторая трагедия случилась несколько месяцев тому назад. В своей квартире в самом центре города были зверски убиты три человека: молодая предпринимательница, ее муж и десятилетний сын. Крики из квартиры доносились долго, соседка трижды звонила в дежурную часть милиции, но на спасение несчастных жертв так никто и не приехал.

На следующий день они были обнаружены мертвыми, обмотанными скотчем, с многочисленными ножевыми ранениями. Преступники до сих пор не найдены. Преступники до сих пор не найдены. Не будем сейчас обсуждать, остались ли они людьми или перешагнули эту грань и оказались вне закона.

Кем бы они ни были, очень важно ответить на следующий вопрос: «Если бы эти особи не сомневались, что неотвратимо будут задержаны, предстанут перед судом, и что им грозит наказание, предположим 20 лет лишения свободы (не смертная казнь и даже не пожизненное заключение), отважились бы они на это преступление? Возможно кто-то и согласился бы, но несомненно, таких безоглядных головорезов было бы намного меньше, чем сейчас.

Хочется проанализировать еще один аспект, говорящий в пользу неотвратимости, а не жестокости наказания.

Среди обратившихся к нам осужденных за преднамеренное убийство нет ни одного киллера. Бытует мнение, что их зачастую убирают сами заказчики. Но это совсем не та неотвратимость, о которой идет речь, потому что безнаказанным остается главное действующее лицо преступления – заказчик. К тому же не секрет, что есть определенная группа киллеров-профессионалов, к чьим услугам прибегают регулярно.

Буквально сегодня, когда пишутся эти строки, средства массовой информации передали сообщение о вынесении приговора киллеру, убившему депутата Государственной Думы Галину Старовойтову. Обнадеживающее сообщение.

Однако, имя заказчика этого, явно политического убийства, так и не было названо, а значит, проблема обеспечения неотвратимости наказания по-прежнему остается актуальной.

Социальные причины, влекущие рост преступлений вообще и жестоких – в частности.

Хочется начать с той статистики, которую приводит председатель комиссии по вопросам помилования при Президенте РФ Анатолий Приставкин.

По его данным 30% людей, заключенных пожизненно, - законченные алкоголики, деградирующие, плохо осознающие свои действия, 35% - люди, психически ненормальные.

Далее А. Приставкин добавил: «Без этой статистики мы не знали бы, что казним более 60%-70% больных людей. Вот об этом и нужно подумать: как изолировать таких людей от общества и предотвратить преступность».

К этой статистике хочется добавить и свои наблюдения. Проанализировав письма более чем 7000 осужденных, мы обнаружили, что более 70% из них совершили преступления в состоянии алкогольного опьянения, около 20% страдают олигофренией в стадии дебильности, больше 30% - воспитанники детских домов. Я не смею бросать упрек в адрес сотрудников детских домов, но факт остается фактом, а где, кем и когда в формировании этих личностей был допущен сбой – предмет особого рассмотрения специалистов-социологов.

Если подобный анализ провести в графе осужденных за убийства, то сохранится примерно такая же пропорциональность. Но выделяется еще одна группа особо жестоких убийц – маньяков.

Приведенный ниже отрывок об одном из них – Игоре Иртышеве, взят из Интернета. Фамилию автора, к сожалению, установить не удалось, только инициалы в примечаниях – Г.Б. Речь идет о колонии особого режима «Дубравлаге» в Мордовии. Здесь отбывают пожизненные сроки убийцы, осужденные к смертной казни или пожизненному лишению свободы.

«Здесь сидит знаменитый Ряховский – большой и свирепый зверь. Где-то в соседней камере уже 10 лет обитает Игорь Иртышев, маленький 35-летний человечек. Три года он ждал расстрела и еще сейчас панически боится, что приговор будет приведен в исполнение. В прошлой жизни он был гомосексуальной проституткой в петербургском притоне. У него женское лицо и женский голос. С первой секунды разговора Иртышев заплакал, и истерические рыдания не прекращались до конца беседы. Он похож на беззащитного обиженного ребенка. На малолетних мальчиков Иртышев нападал минимум 12 раз. Изнасилования, тяжкие телесные повреждения, убийства. В приговоре фигурируют сто вторая, и полный набор сексуальных статей. Его сосед по камере, также убийца-смертник, боится Иртышева, говорит, что этот голубоглазый подросток-переросток может быть необузданно агрессивным и крайне опасным. В его особую опасность как-то не верится. Непонятный Иртышев весь разговор горько, трагически плачет, дрожит и ежится. Постороннему человеку непонятно, зачем этого постаревшего мальчика в наручниках постоянно сопровождают три охранника (здоровенного Ряховского – пять).

- Я родился в Краснодаре, жил с родителями в Мурманске. Когда приехал в Ленинград, попал в притон к «голубым». Там меня сразу оформили по полной программе (изнасиловали. – Г.Б.). Выходные были только в субботу, обслуживал ежедневно по 2 клиента. В основном меня использовали артисты Мариинского балета. Они все были очень хорошие и никогда меня не обижали. Боялся я только «Черных» и «синих» (кавказские преступники и русские уголовники. – Г.Б.). Я не хотел быть с ними, а они все время делали мне больно. Меня заставляли отдаваться им. Тетя Таргиева и тетя Ардаева угрожали вытащить мне кишки. Без кишок я не смог бы зарабатывать деньги. Сейчас они все меня предали, даже на суд не пришли, противные. Я, когда там работал, волосы обесцвечивал и делал стрижку «каре». Меня нельзя обижать. Мама сказала, что заберет меня домой отсюда. Мне здесь очень страшно. Дяденька, не убивайте меня, пожалуйста. Детей я много убивал и душил, потом, когда милиционеры возили меня по адресам, многие из них оказывались живы. Их родители со мной судились. Женщин я не люблю, мне папа запрещает заниматься глупостями. Проституцией давно занимаюсь. Детей убивал, потому что они меня обижали. Когда мне было плохо и одиноко, я их душил, потом вытаскивал кишки руками. Нет, дети меня не обижали, обижала Таргиева. Кишки я не ел, их нельзя же есть. Кишки я только кусал зубами. Смерти я очень боюсь, меня мама с папой ждут в общежитии. Я здесь по школьному проездному.

Это только часть «потока сознания» маньяка. Слушать это страшно. Может быть, Игорь просто несчастный человек. Но убийцы и милиционеры его боятся. У него текут слезы, но глаза не плачут. Он притворяется».

Маньяки нам не писали, поэтому определить их процент не представляется возможным. Но даже те фамилии, которые у всех на слуху (Чикатило, Ряховский, Иваньян, Иртышев, и др.), дают основание полагать, что эта группа не может остаться без внимания.

Скругленная прямоугольная выноска: «Что такое смертная казнь? Это война в государстве, объявленная личности. Только слабое государство воюет с личностью. Сильное государство вкладывает деньги на предупреждение тех преступлений, которые представляют опасность для общества и государства, и поэтому нет необходимости ему применять смертную казнь в отношении этих людей».
Чезаре Декари,
«Преступление и наказание»,
1764 год

Все они, безусловно, особо опасны и должны быть изолированы от общества. Но являются ли их приводящие в ужас деяния преступлением в том смысле, который в это понятие вкладывает уголовный кодекс? Все маньяки, и казненные, и приговоренные к пожизненным срокам, проходили психиатрическую экспертизу и были признаны вменяемыми. Можно ли в это поверить? И может ли государство, казнив всех пойманных маньяков, гарантировать, что завтра не появится следующий и не накрошит еще десятки жертв? А значит, эти люди и их маниакальность должны стать объектами медицинского наблюдения с целью изучения этого, безусловно, болезненного состояния и поиска пути для его профилактики и лечения.

В последние 15-20 лет при структуризации социальных групп заключенных, начинает вырисовываться еще одна - ребята, которым по воле или против нее, пришлось воевать в «горячих точках»: Афганистане, Северной Осетии, Чечне и т.п.

К сожалению, обстоятельства, когда ты вынужден убивать, потому что дал присягу или потому что в этом заключаются условия контракта, далеко не для всех проходят бесследно.

Социальный анализ преступности можно еще долго расширять и углублять. Но остановимся хотя бы на перечисленном и зададим себе вопрос: если кроме ужесточения наказания, вплоть до смертной казни, больше нечего предложить для искоренения этих социальных проблем, можно ли рассчитывать на искоренение преступности?

Неожиданный ответ на вопрос я нашла в Интернете в статье заслуженного деятеля науки, профессора, Юрия Антоняна «Есть преступления, за которые следует казнить».

Вот что он пишет: «Между тем, преступлений совершается все больше, они столь же кровавы и беспощадны, что прежде, а цивилизация не нашла способов эффективной профилактики. Да их, в принципе, невозможно найти, ведь преступления так же естественны, как зачатие, рождение и смерть». Так за что и с какой целью заслуженный деятель предлагает казнить?

Я думаю, что после такого высказывания нам необходимо еще более тщательно искать ответ на поставленный вопрос.

Призывая к смертной казни, мы призываем к убийству.

Скругленная прямоугольная выноска: «Когда высказалось правосудие, следующее слово должно быть за человечностью».
П. Вернью

Этот аргумент вызывает особенно болезненную реакцию у сторонников смертной казни.

Им очень хочется доказать, что убийства можно разделить на преступные и правосудные. Действительно, к этим двум актам лишения человека жизни подходят разные прилагательные, но так или иначе, оба акта называются убийством.

Недавно по телевидению показали документальный фильм об исполнении смертной казни на электрическом стуле в одном из штатов Америки. Журналист задал исполнителю казни вопрос, насколько это болезненная процедура. На что исполнитель с едва заметной улыбкой ответил: «Пока никто не жаловался». Шутка получилась горькой. Никто не может заглянуть в душу к этому человеку и сказать, что кроется за этой шуткой: душевная боль или профессиональное равнодушие? И разве кто-нибудь вправе упрекнуть этого человека? Профессия у него такая, и владеет он ее хорошо, раз никто не жалуется. А что делать, в любом государстве, где есть смертная казнь, должен быть и палач.

Если бы каждый, кто выступает за смертную казнь, задумался, готов ли он сам выполнить столь долгожданный приговор суда, а потом бы определился окончательно, по какую сторону дискуссии он себя видит…

Этот аргумент, пожалуй, является самым сильным, зачастую бьющим прямо в цель и в немалой мере сдерживающим натиск сторонников смертной казни.

Проблеме дальше будет посвящена целая глава, настолько важной она является. И действительно, против этого аргумента трудно возразить. Но особо убежденные сторонники крайних карательных мер находят возражение и против этого, казалось бы, непреодолимого аргумента.

Основным доводом в защиту своей позиции они выставляют ничтожно малый процент судебных ошибок. Исследуя практику советского периода (не включая в этот период годы репрессий), приводятся данные о 0,01% ошибок.

Но… Следовало бы уточнить, сколько лет можно назвать годами репрессий на протяжении советского периода?

И что самое главное, кто и в каких случаях выявляет судебные ошибки? Потому так мал их процент, что в вынесенные приговоры никакие инстанции, как правило, не вникают, иногда даже дело из нижестоящего суда не запрашивают.

Поэтому, оставив на время столь малый процент судебных ошибок на совести у советской статистики, обратимся к фактам, имевшим место в США. Приведенные ниже данные взяты из подборки, подготовленной журналистом Вячеславом Павленко для газеты «Украина криминальная».

Так, за период с 1973 по 1995 год в Америке был отменен 41 процент вынесенных смертных приговоров. Казалось бы, это обстоятельство должно свидетельствовать о том, что невиновные в США в достаточной мере застрахованы от судебной ошибки процедурой рассмотрения жалоб.

Но именно это обстоятельство повергает американцев в сомнение. Столь высокий процент успешных апелляций указывает на частоту судебных ошибок. Тем, чья невиновность выявлена в процессе апелляции, повезло, - но где же гарантия, что повезло всем, того заслуживающим?

Недавно там же, в США, был произведен предсудебный выборочный анализ ДНК 18 тысяч главных подозреваемых по различным делам. Обратите внимание, что такой анализ возможен, если преступник оставляет органические следы, к примеру, в случае изнасилования. Результаты показали невиновность 26% всех испытуемых. А между тем, среди штатов, применяющих смертную казнь, лишь Нью-Йорк и Иллинойс предоставляют подсудимым возможность делать анализы ДНК по их требованию.

Но вернемся в Россию и посмотрим, какие биологические исследования проводятся у нас для определения причастности подозреваемого к преступлению.

Мы наслышаны о достижениях российской криминалистики и не ставим их под сомнение. Но в приговорах по различным уголовным делам, а их нам довелось прочитать больше тысячи, не больше пяти-шести раз попалось упоминание о каких-либо биологических исследованиях пота, жировых пятен, слюны, и т.п.

Если речь идет о кровавых преступлениях, то веским доказательством вины является следующая фраза: «Исследование группы крови, обнаруженной на одежде А. не исключает ее происхождение от Б. Причем, А. и Б. в зависимости от обстоятельств могут меняться ролями, в том смысле, кто из них жертва, а кто преступник. Иногда бывает, что у А.и Б. одинаковые группы крови (их ведь всего четыре), но смысл заключения от этого не меняется.

Как бы в подтверждение сказанного, две недели назад мы получили по почте документы по делу осужденного к 23 годам лишения свободы Долгих А.В. Приговор вынесен в 2003 г. Оренбургским областным судом с участием присяжных заседателей.

Одной из убедительных улик, изобличающих Долгих, послужил волос, обнаруженный на форточке в доме убитых стариков (мужа и жены). Исследованием установлено, что «объект, изъятый с форточки, является волосом человека и происходит с головы, волос жизнеспособный, вырван». Чтобы было ясно, насколько было важно заключение экспертизы по этому волосу, следует пояснить, что в начале следствия подозреваемых было двое, и кровь их оказалась одногруппной. При определении групповой принадлежности волоса был выявлен антиген В. Далее было проведено сравнительное исследование волоса-улики с волосами Долгих и обнаружено сходство по форме, цвету, толщине, по форме периферических концов и по ряду других специфических признаков. На основании исследований эксперты делают вывод, что «возможность происхождения этого волоса с головы подозреваемого Долгих А.В. не исключается».

При сравнении волоса-улики с волосами второго подозреваемого, обнаружены некоторые различия, поэтому по заключению экспертизы «возможность происхождения волоса с головы второго подозреваемого «маловероятна»».

Допустимы и достаточны ли в любом деле такие формулировки, а тем более в уголовном деле по обвинению человека в преступлении, за которое он может получить пожизненное лишение свободы, а теоретически – и смертную казнь?

Жена Долгих, приславшая нам эти документы, вот уже два года вместе с мужем пытается доказать его невиновность, но тщетно. Теперь она обращается к нам, наивно надеясь, что мы сможем ей помочь. Увы, нет, так как ныне действующий уголовно-процессуальный кодекс РФ лишил общественные организации права обращаться с жалобами в защиту осужденного, если они не были его защитниками в суде первой инстанции. Но в любом случае шансов на внимательное рассмотрение жалоб по обвинительным приговорам практически нет ни у кого.

А жена Долгих думает, что это только ее мужу так не везет с жалобами, и что, в конце концов, кто-то обратит внимание на это дело и займется им всерьез.

Но мы-то знаем, что такая практика расследования уголовных дел и рассмотренная жалоба типична для нашего правосудия уже очень давно. И поэтому наша задача – при каждом случае рассказывать о таких сомнительных делах, чтобы развеять миф о ничтожности риска судебных ошибок и о чистоте и всесторонности следственных мероприятий и обвинительных заключений.

К сожалению «Улицы разбитых фонарей» пока еще только увлекательный сериал, и спасибо его создателям хотя бы за то, что они не скрывают применения в практике дознания далеко не правомерных методов добывания показаний. Но как-то так по киношному получается, что добывается все-таки истина.

В жизни далеко не все так. Поэтому вернемся к делу Александра Долгих и обсудим, как сможем, чистоту и всесторонность обвинительного заключения, на основании которого суд присяжных признал его виновным и не заслуживающим снисхождения, а судья определил 23 года лишения свободы.

Трагическая история произошла в небольшом поселке Оренбургской области. Почти все лица, о которых идет речь в следственных и судебных документах, были неравнодушны к спиртному, и даже показания следствию давали в нетрезвом состоянии.

Жила в этом поселке престарелая супружеская пара, которая успешно занималась домашним хозяйством, держала корову, торговала молоком, а зачастую и самогоном. Все знали, что деньги у них водились.

По версии следствия и по выводам суда, Долгих решил убить супругов и завладеть их деньгами. Для этого в 6 часов утра он зашел к ним и обнаружил обоих во дворе. Сначала руками и ногами он запинал старушку, затем заранее заготовленной монтировкой размозжил ей череп. После этого он взялся за старика, которого убил с точно такой же последовательностью. Что делал старик, пока Долгих убивал его жену, следствие не выяснило. Получается, стоял и ждал своей участи.

Расправившись со своими жертвами, преступник разбил форточку и влез через нее в дом, оставив на раме тот самый волос. Зачем ему понадобилось лезть в форточку, непонятно. Неужели, выйдя во двор в 6 часов утра, хозяева заперли двери и спрятали ключ? Хотелось бы знать ответ и на этот немаловажный вопрос.

Оказавшись в доме, Долгих прошел в ту комнату, где были спрятаны деньги, залез под ковер, достал оттуда цветастый мешочек и из него 300 тысяч рублей. Откуда ему, постороннему человеку, было известно, где бережливые старики прячут такую крупную сумму?

Сам Долгих в преступлении виновным себя не признал, сказал, что в это время спал дома. Жена и мать его слова подтверждают. Больше никаких показаний он не давал. Деньги ни у кого изъяты не были. Откуда известно, что похищенная сумма составляла 300 тысяч рублей? Но именно ее называет дальний родственник убитых, признанный по делу потерпевшим.

А мешочек, в котором якобы хранились деньги, был изъят у жившего по соседству человека, впоследствии выступавшего свидетелем по делу.

Кстати, о свидетелях. Стариков обнаружила соседка из дома напротив. Именно в 6 часов утра она решила пойти к ним купить молока и наткнулась на мертвого старика и еще живую старушку. Женщина в ужасе побежала к себе домой и стала смотреть в окно. Не в милицию, не скорую помощь вызывать, а именно к окошку. Через непродолжительное время она увидела, что из дома выходит человек, ростом, фигурой и походкой похожий на Долгих.

Кстати, вторым подозреваемым в убийстве проходил ее сын, но подозрение с него сняли, т.к. принадлежность ему волоса, прилипшего к форточке, была признана маловероятной.

Больше очевидцев по этому делу нет, а свидетелей много. Это люди, которым члены семьи свидетельницы рассказывали то, что она им рассказала.

Сейчас эта свидетельница пишет в прокуратуру покаянные письма, пытается объяснить, что невольно «подставила» невиновного человека, что давала показания в состоянии алкогольного опьянения, и что следственные органы своими вопросами ее запутали. Аналогичные письма пишут и другие якобы «свидетели», но никто не принимает их всерьез.

Скругленная прямоугольная выноска: «Неустранимые сомнения в виновности лица толкуются в пользу обвиняемого»
Из ст. 49 Конституции РФ

Самого Долгих проверяли на детекторе лжи, и прибор разоблачил его лживость. Кто хорошо знаком с работой этого прибора, тот знает, что при желании на нем можно получить любую кривую, которую нужно.

Я не имею оснований утверждать о виновности или невиновности осужденного. Но из материалов дела видно, что множество обстоятельств остались невыясненными, а это порождает сомнения.

Вот что рассказал на семинаре член Федеральной палаты адвокатов Ю.А. Костанов по поводу чистоты следственных и судебных выводов.

«Принимая эстафету, по поводу смертной казни – нужна она или не нужна, много можно спорить. Я адвокатом не сразу стал после университета, я долго работал в прокуратуре и поддерживал неоднократно обвинение по уголовным делам, чаще всего это было на областном уровне уже, чаще всего в областном суде по тем делам, где возможно было применение смертной казни, и как минимум в 11 случаях областной суд, соглашаясь с моим предложением гособвинителя, выносил смертные приговоры. И 11 человек было расстреляно.

Скругленная прямоугольная выноска: Смертная казнь – наказание необратимое. Если это ошибка, ее уже никогда не исправить.

Я сплю спокойно, меня кровавые кошмары не мучают, я до сих пор убежден, что те приговоры были абсолютно справедливы. И вообще в принципе я считаю, что общество и государство, как представитель общества, выразитель общественных интересов в данной сфере, должно иметь право на самозащиту. Если оно иным путем не может обезопасить человека, оно должно иметь право так себя защищать. Тем не менее, не сегодня и даже не вчера, а значительно раньше я пришел к выводу о необходимости неприменения, ни в коем случае, смертной казни. Объясню почему. По исключительно процессуальным соображениям. И по тем же соображениям смертная казнь, на мой взгляд, значительно хуже пожизненного лишения свободы, какие бы ужасы там ни творились, в этих колониях. Почему? Ввиду того, что смертная казнь – наказание необратимое. Когда я работал в прокуратуре, мне неоднократно приходилось рассматривать ходатайства о помиловании, или по другим поводам уголовные дела со смертной казнью. И вот эта проверка дел не один раз заканчивалась принесением протестов Генпрокурором Союза. Я работал в союзном аппарате, и по этим протестам приговоры отменялись, потому что осуждались к этому наказанию невиновные люди. Могу сказать, что по каждому делу, 100% дел о так называемых серийных убийствах таковы, что по первым эпизодам или по каким-то эпизодам из длинной череды преступной биографии в конце концов разоблаченного маньяка, осуждались невиновные люди, причем нередко с самыми трагическими последствиями. Известное дело в Иркутске, там два человека погибло по одному из дел, невиновных, одного забили сокамерники, мы догадываемся, как это организуется, когда кому-то надо, другого расстреляли по приговору суда. Известнейшее дело в Белоруссии было, когда двух невиновных человек расстреляли, а потом нашли настоящего виновного. Я никогда не забуду ситуации, когда один из моих коллег в ужасе мне говорил: «Ты понимаешь, я уже написал, что все в порядке, что правильно приговорили к расстрелу по одному делу из Латвии, заключение сдано на машинку, вдруг поступает телетайп из Риги – срочно пришлите дело. Удивляюсь, звоню туда, а мне говорят, что настоящего убийцу нашли». То есть если бы этот телетайп запоздал на неделю, было бы уже поздно. И на сегодняшний день я считаю, что нельзя человека расстреливать. Только потому нельзя, что это необратимое наказание. Если это ошибка, ее уже никогда не исправить. То, что этих людей из Белоруссии потом реабилитировали посмертно… Вы понимаете, был такой зам. генпрокурора Союза Найденов Виктор Васильевич, он по этому поводу высказал – они до сих пор лежат в земле и не знают, за что. Вот десять раз реабилитируйте посмертно – ни им, ни их семьям от этого легче не будет. Поэтому лучше уж сегодня сохранить пожизненное лишение свободы, нежели возвращаться к смертной казни».

И все-таки, как бы ни пытались сторонники смертной казни свести к минимуму риск судебной ошибки, отрицать его совсем они не могут. И тогда в защиту своей позиции они ссылаются на фатальность аксиомы «человеку свойственно ошибаться», а значит, ничего не поделать, может ошибиться и судья.

Вот всего лишь одно из типичных высказываний на эту тему:

Как реакция на такое смирение перед фатальностью судебных ошибок у участников дискуссии сразу возникает вопрос: «Судья, осуждающий на смертную казнь, забирает у человека жизнь. Все понятно – «око за око». А если он ошибется? Готов он за то, что забрал жизнь у невиновного, отдать свою?»

Вопрос, конечно, слишком пылкий, но довольно часто встречающийся у участников дискуссии – «за» и «против» смертной казни.

Ведь за ошибки акушеров при родах, врачей при операции, виновников аварий и катастроф предусмотрена определенная ответственность – административная, гражданская, уголовная.

Скругленная прямоугольная выноска: «Существует только один идеальный способ избежать судебной ошибки при вынесении смертного приговора – не выносить его вовсе».
Вячеслав Павленко

Судья же, вынесший неправосудное решение, несет ответственность за него только в случае, если будет доказана его заинтересованность в таком решении.

Чтобы исправить это положение и максимально избежать судебных ошибок, сторонники смертной казни предлагают ввести за такую ошибку настолько суровую кару, чтобы следствие и судебные органы были кровно заинтересованы избежать ее.

Во-первых, исходя из фатальной неизбежности судебной ошибки, ее можно только пытаться максимально избежать. Сколько, по мнению сторонников смертной казни, допускается ошибочно казнить невиновных? Одного на тысячу человек? на десять тысяч? на сто тысяч?

Во-вторых, если судья или следователь будет очень сурово наказан, разве казненный по ошибочному приговору человек воскреснет?

И, в-третьих, боясь суровой кары за ошибку, любой судья предпочтет, на всякий случай, не выносить смертный приговор. Зачем же вводить смертную казнь?

Итак, полемика продолжается уже несколько лет, и точка в ней пока не поставлена.

«Складывается любопытная психологическая ситуация. Имеется президент, чья точка зрения о необходимости отмены смертной казни для большинства народных избранников является руководством к действию и государственной истиной в последней инстанции. Имеется Дума, в которой то же самое, большинство профессиональных любителей Путина полагает смертную казнь необходимым средством борьбы с преступностью, изменой Родине, наркомафией, чеченским сепаратизмом и прочими крайне отвратительными явлениями нашей жизни.

Скругленная прямоугольная выноска: Цивилизованность – мучительная наша. Милосердие – тяжкий крест.

Речь не о том, кто прав в этом весьма увлекательном споре. Речь о том, как решать эту шизофреническую задачку, в которой для большинства депутатов неоспоримы оба пункта: Путин прав, но смертная казнь необходима. Диалектика, блин. С ума свихнуться можно.

Общеизвестно: проверка смертной казнью для любого государства является испытанием на цивилизованность. Причем в наибольшей степени это касается именно политиков, а не граждан. Замечено, что и во многих западных странах большинство населения выбирает смертную казнь, однако твердо голосует за депутатов, которые, в свою очередь отвергают пулю и виселицу. Никакого обмана тут нет: другие партии вместе с казнью предъявляют такие программы, что в нормальном обществе у них нет шансов попасть в парламент. Они и не попадают, разыгрывая свои маргинальные пьески далеко за пределами главной политической сцены».

Пожизненное лишение свободы

«Слово «пожизненно» поддается нашему воображению не больше, чем слово «бесконечность». И когда мы слышим, что преступник приговорен к пожизненному лишению свободы, то в лучшем случае представляем себе каменный мешок и череду дней и ночей, уходящих все в ту же бесконечность. Нормальному человеку трудно понять, что такое – жизнь вне жизни. И неслучайно те, кому выпало доживать свой век за тюремными стенами, предпочитают называться смертниками. Само слово «смерть» ласкает слух человека, обреченного пережить собственную жизнь»

Пожизненное заключение в России не применялось более 80 лет, хотя и законодательство, и судебная практика многих стран мира знают эту меру наказания. Оно было известно и дореволюционному российскому уголовному праву. Упоминание о санкциях статей этого наказания мы находим в Судебнике 1550 года, Соборном уложении 1649 года, в воинских артикулах Петра I 1716 года, в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года и др. Чаще всего применялась пожизненная каторга и ссылка на каторжные работы.

Пожизненное лишение свободы как мера, которую Президент РФ может применять при помиловании осужденных к смертной казни, появилась в нашем законодательстве 17 декабря 1992 г. еще в УК РСФСР. Но суды при вынесении приговоров ее назначать не могли.

В УК РФ пожизненное лишение свободы было впервые предусмотрено в качестве самостоятельного вида наказания (ст. 44 п. «М»), которое до недавнего времени применялось только как альтернатива смертной казни за совершение особо тяжких преступлений, посягающих на жизнь, и может назначаться в случаях, когда суд сочтет возможным не применять смертную казнь (ч. 1 ст. 57 УК РФ).

По данным, приведенным профессором А.С. Михлиным, с момента введения в УК РФ пожизненного лишения свободы по приговору суда, оно применялось судами нечасто, хотя эта цифра росла: в 1997 г. оно назначено 16 осужденным, в 1998 г. – 55, в 1999 г. – 75, в 2000 г. – 98. С 2000 года тюремное население пожизненников добавляется в среднем на 100 человек в год.

К началу 2001 года в местах лишения свободы содержалось 1341 человек, отбывающих пожизненное лишение свободы. Большинство из них – помилованные.

Приведенные цифры позволяют подсчитать, сколько же осужденных к смертной казни и ожидавших исполнения приговора было помиловано. Получается 1097 человек. И эта цифра развенчивает утверждение о том, что смертная казнь в последние годы назначалась настолько редко, что о судебных ошибках не стоит переживать. 1097 приговоренных к смертной казни ожидали исполнения приговора или помилования. Затем из соображений гуманности Указом президента РФ смертная казнь была заменена им на пожизненное лишение свободы. Это количество не включает всех смертников, т.к. некоторым из них исключительная мера была заменена 25 годами, а некоторых все-таки еще казнили. Даже если предположить, что этот период неопределенности длился 10 лет, все равно в среднем получается больше 100 смертных приговоров в год. Больше даже, чем сейчас выносится пожизненных решений.

В настоящее время в колониях и тюрьмах содержится около 1700 осужденных на пожизненное лишение свободы.

В самом большом учреждении для пожизненников ЮК-25/6 города Соль-Илецк Оренбургской области, известной под романтическим названием «Черный дельфин», содержится в настоящее время около 700 человек. За последние четыре года умерло 100 человек, т.е. каждый седьмой.

Половина обитателей ЮК-25/6 больны туберкулезом.

Какое наказание суровее?

Анализ этого вопроса уместно начать со ссылки московского журналиста Михаила Позднова на одну из известных басен Эзопа.

Бедняк тащил на своих плечах груз, прогибаясь под его весом. Вконец утомленный и истощенный, он бросил бремя с плеч, сел у обочины и громко стал звать Смерть, чтобы избавиться от невыносимых страданий. Внезапно над ним наклонилась тень, которая, помахивая косой, зловеще спросила: «Что хочешь ты от меня?» «Уважаемая Смерть! – дрожа от страха, молвил бедняк. – Я только хочу, чтобы ты помогла мне взвалить эту связку палок на плечи!»

Замечательный пример, убеждающий нас в том, что рассуждать и сравнивать суровость таких наказаний, как смертная казнь и пожизненное лишение свободы, может, конечно, каждый, но истину может знать только тот, кто непосредственно оказался перед этим выбором.

Из огромного количества писем, которые нам довелось прочитать, 234 – от лиц, в разное время приговоренных к смертной казни, а затем, благодаря гуманному акту Президента, получивших право на жизнь в условиях лишения свободы пожизненно.

Из 234 человек 82 не писали прошения о помиловании, а 31 даже подавали отказ от помилования и просили их казнить. Из них 12 человек признали себя полностью виновными, раскаялись в содеянном и считали, что смертная казнь для них – справедливое возмездие за причиненное ими зло.

Но 19 человек, о которых нам известно, что они отказались от помилования, виновными в предъявленном обвинении не признают себя до сих пор.

Проанализировав все вышеизложенное, можно без колебаний сказать, что оба наказания – и смертная казнь, и пожизненное лишение свободы, каждое по своему, перечеркивают дальнейшую жизнь осужденного, а это значит, к расследованию таких дел и вынесению таких приговоров нужно относиться с особой серьезностью. С этой целью и был введен в России суд присяжных заседателей.

Суды присяжных

Данный раздел преследует цель дать читателю информацию об особенностях развития института суда присяжных в России.

Тщательному разбору правовых аспектов, касающихся конституционного права на рассмотрение дел судом с участием присяжных заседателей будет посвящен отдельный раздел книги.

А сейчас уделим основное внимание отрывкам из интервью, которое дал корреспонденту «Российской газеты» Андрею Шарову Уполномоченный по правам человека Владимир Лукин. Интервью опубликовано 11 ноября 2004 года.

Впервые о проблемах совершенствования деятельности судов присяжных в нашей стране говорят на столь высоком уровне. Владимир Лукин передал президенту специальный доклад о суде присяжных. Почему Уполномоченный по правам человека решил донести до президента именно эту проблему? Как развивается институт суда присяжных в России? На эти и другие вопросы "Российской газете" ответил автор доклада Владимир Лукин.

Владимир Лукин уверен, что суд присяжных формирует качественно новое правосудие. Фото: "РГ" - Владимир Петрович, почему темой специального доклада президенту стали именно суды присяжных?

- Представляя этот доклад, мы надеемся привлечь внимание к проблемам, связанным со становлением суда присяжных в России. От того, как сформируется практика его применения в ближайшие несколько лет, будет зависеть, станет ли суд присяжных эффективным инструментом защиты прав и свобод человека или же окажется невостребованным обществом и властью.

Приходится констатировать, что, по крайней мере, на первых порах введение института присяжных заседателей недостаточно сказалось на качестве правосудия. Вердикты присяжных порой вызывают в обществе ничуть не меньше непонимания, чем отдельные судебные решения, принятые без их участия. Нуждаются в уточнении многие организационные и методологические вопросы, связанные с составлением списков и подбором присяжных.

- Как известно, суды присяжных в нашей стране появились не вчера.

- Впервые суд присяжных был введен в России в ходе судебной реформы 1864 года и просуществовал вплоть до 1917 года. Юридически он был отменен лишь в октябре 1922 года. Мотивы, побудившие российские власти во второй половине XIX века обратиться к суду присяжных как к "локомотиву" судебной реформы, были весьма похожи на те, что подвигли ровно к тому же российских законодателей конца ХХ века. Общий кризис системы правосудия не только деморализовывал общество, но и серьезно препятствовал его социально-экономическому развитию.

Сторонники введения суда присяжных доказывали, что с помощью этой меры удастся повысить качество расследования уголовных дел, обеспечить независимость, объективность и состязательность судебного процесса, преодолеть недоверие общества к правосудию и таким образом способствовать укреплению судебной власти. В свою очередь их оппоненты серьезно сомневались в способности представителей народа, только что вышедших из крепостного состояния, к отправлению правосудия. Первые пропагандировали суд присяжных не только как прогрессивный инструмент правосудия, но и как средство повышения правового сознания общества. Вторые предостерегали от его восприятия как некоей панацеи, способной быстро и без хлопот дать ожидаемый глобальный результат.

Согласно данным статистики, за период с 1864 по 1917 год судами присяжных было рассмотрено примерно 76 процентов всех уголовных дел. Суд состоял из трех профессиональных судей и 12 присяжных заседателей. Основной функцией присяжных было принятие решения о виновности или невиновности подсудимого в совершении преступления. В случае признания подсудимого виновным, присяжные могли высказать свое суждение относительно того, заслуживает ли он снисхождения при определении меры наказания. На основании вердикта присяжных профессиональные судьи выносили приговор.

Результаты деятельности суда присяжных имели большое общегосударственное значение. Для населения России суд послужил хорошей правовой школой. Вердикты суда присяжных порой вынуждали правительство пересматривать устаревшие или неоправданно жестокие законы.

- С чего началось возрождение судов присяжных в современной России?

- Первым шагом стало принятие еще в 1989 году "Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о судоустройстве". Этот акт устанавливал, что вопрос виновности подсудимого по делам о преступлениях, за совершение которых предусмотрена смертная казнь либо лишение свободы на срок свыше 10 лет, может рассматриваться судом присяжных. Затем Конституция РСФСР установила, что "рассмотрение гражданских и уголовных дел в судах осуществляется коллегиально и единолично; в судах первой инстанции - с участием присяжных заседателей, народных заседателей либо коллегией из трех профессиональных судей или единолично судьей".

Согласно Концепции судебной реформы, утвержденной Верховным Советом РСФСР 24 октября 1991 года, законодателю был предложен классический вариант модели суда присяжных, который и был реализован в Законе Российской Федерации "О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР "О судоустройстве РСФСР", Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Уголовный кодекс РСФСР и Кодекс РСФСР об административных правонарушениях".

В соответствии с указанным актом суд с участием коллегии присяжных заседателей в современном российском уголовном процессе был учрежден нормативно. Тогда же постановлением Верховного Совета Российской Федерации было определено поэтапное введение новой формы судопроизводства - по мере решения организационных и материально-технических вопросов, а также готовности к работе в новых условиях судей, прокуроров и адвокатов. В результате в течение двух лет суды присяжных заработали в 9 субъектах федерации.

- Какие особенности "коллективного" судейства показал первый опыт таких судов?

- Первый же судебный процесс с участием присяжных заседателей в постсоветской России состоялся в декабре 1993 года в Саратове и был весьма показательным. Следствие обвиняло братьев Мартыновых в разбойном нападении, а также умышленном убийстве трех человек, совершенном с особой жестокостью, из корыстных побуждений, за что уголовный закон предусматривал наказание до 20 лет лишения свободы либо смертную казнь. Однако в ходе судебного следствия присяжные пришли к иному мнению: убийство произошло во время обоюдной драки, причем Мартыновы защищались от потерпевших, которые ранее были судимы за хулиганство, а обвинения в разбойном нападении были вовсе сняты. Единодушный вердикт присяжных - признать Мартыновых виновными только в убийстве, совершенном при превышении пределов необходимой обороны. Судья назначил наказание: 1,5 года лишения свободы - первому и 1 год - второму.

- Как выглядят суды присяжных сегодня?

- В их состав входит один профессиональный судья и двенадцать присяжных заседателей. Особенностью суда является то, что присяжные, участвуя в судебном разбирательстве как представители общества, решают возложенные на них законом задачи, действуя самостоятельно и отдельно от профессиональных судей. Первые при рассмотрении уголовных дел призваны решать вопросы факта, то есть не требующие правовой оценки, а вторые - вопросы юридической квалификации.

- В чем суть правосудия присяжных?

- Коллегия присяжных отдельно от профессионального судьи должна ответить на три вопроса: доказано ли, что деяние имело место; доказано ли, что это деяние совершил подсудимый; виновен ли подсудимый в совершении этого деяния. Присяжные обязаны стремиться к принятию единодушного решения и только через три часа обсуждения могут принять его по большинству голосов. Профессиональный судья жестко связан вердиктом присяжных, исходя из которого применяет уголовный закон и определяет меру наказания. Если вердикт оправдательный, то судья обязан освободить подсудимого из-под стражи незамедлительно в зале суда. При вынесении обвинительного вердикта есть свои нюансы. Он может быть отвергнут профессиональным судьей как необоснованный. В этом случае судья созывает новую коллегию присяжных заседателей.

Руководствуясь фактами, подтверждающими степень вины в совершении преступления, присяжные могут признать обвиняемого заслуживающим снисхождения. В этом случае судья не может назначить наказание больше, чем две трети от максимального срока или размера наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление. Приговор, вынесенный на основе вердикта присяжных, может быть обжалован в кассационном порядке - в Судебную коллегию по уголовным делам Верховного суда Российской Федерации.

- В каких случаях обвиняемый может рассчитывать на суд присяжных?

- В соответствии с законом суд присяжных рассматривает дела о преступлениях повышенной общественной опасности. В случае если лицу предъявлено обвинение в совершении преступлений, предусмотренных несколькими статьями УК РФ, если хотя бы одно из них подсудно суду присяжных, обвиняемый имеет право на рассмотрение дела судом присяжных. Когда по делу обвинение предъявлено нескольким лицам, суд присяжных принимает его к рассмотрению, если хотя бы одно из них заявляет ходатайство о рассмотрении уголовного дела судом в данном составе. Это правило применимо при невозможности выделения дела в отдельное производство.

- Как часто обвиняемые прибегают к суду присяжных?

- Количество рассмотренных с участием присяжных заседателей дел ежегодно возрастает: в 1994 году было рассмотрено 174 уголовных дела в отношении 241 человека, а в 1999 году - уже 418 уголовных дел в отношении 880 человек. В 2003 году окончено производством с участием суда присяжных 527 дел, из них с вынесением приговора - 496; осуждено (по I инстанции) 827 человек, оправдано 139. По состоянию на первый квартал 2004 года окончено производством с участием суда присяжных 146 дел, из них с вынесением приговора - 138; осуждено (по I инстанции) 233 человека, оправдано 66. В январе - марте 2004 года было вынесено 105 оправдательных приговоров.

- Как часто отменяются приговоры суда присяжных?

В 2003 году Кассационной палатой Верховного суда РФ по жалобам и представлениям на приговоры суда присяжных было рассмотрено 299 дел в отношении 551 человека, при этом в отношении 28 осужденных отменены обвинительные приговоры, в отношении 34 человек - оправдательные. За первый квартал 2004 года были отменены 21 обвинительный и 17 оправдательных приговоров суда присяжных. Таким образом, оправдательные приговоры отменяются относительно чаще.

- То есть процент ошибок достаточно высокий.

- Анализ судебной практики рассмотрения дел судами присяжных свидетельствует о том, что ошибки, повлекшие за собой отмену приговоров, в большей степени допускались не присяжными заседателями, а профессиональными судьями, обвинителями, защитниками и следственными органами. Вердикты присяжных, как правило, более соразмерны, более справедливы, чем приговоры, выносимые судами, состоящими из профессиональных судей.

- Чем вызвано большое количество оправдательных приговоров?

- Нарушениями органами дознания и следователями требований уголовно-процессуального закона при собирании доказательств. Вот главная причина. Оправдание повышает требования к качеству расследования и поднимает авторитет судебной власти, в первую очередь - суда присяжных как важнейшего института защиты прав граждан в сфере уголовного судопроизводства. Как показывает практика, основными причинами отмены приговоров являются нарушение прав обвиняемых при окончании предварительного следствия; неправильная постановка судьей вопросов, подлежащих разрешению коллегией присяжных заседателей; нарушение порядка совещания и голосования.

- В последнее время суды присяжных вынесли ряд вердиктов, получивших неоднозначную оценку в обществе. Это спровоцировало полемику по поводу того, что эта система правосудия также далека от совершенства.

- Пристальное внимание к проблеме достоинств и недостатков суда присяжных вызвал ряд вынесенных в последнее время вердиктов, имевших широкий общественный резонанс. При этом, если в деле Ульмана, где были оправданы лица, обвинявшиеся в совершении тяжких преступлений (убийство военнослужащими мирных жителей, совершенное на основании преступного приказа), что вызвало недовольство общественности, то в деле Мужахоевой общественная критика была направлена на вердикт присяжных в связи с тем, что они не нашли оснований для снисхождения в отношении лица, хотя и участвовавшего в подготовке террористического акта, но, вполне возможно, отказавшегося от его проведения и активно сотрудничавшего со следствием. Серьезные вопросы возникли и в связи с делом Сутягина: чем обоснован обвинительный вердикт (причем без права на снисхождение) по делу о шпионаже лицу, не имевшему допуска к государственной тайне? Почему и на каких основаниях судья распустил первоначальный состав присяжных и принял решение об отборе нового? Почему некоторые из присяжных нового состава с весьма значительной степенью вероятности подозреваются в том, что они являются бывшими сотрудниками спецслужб?

Все эти "громкие" дела еще раз высветили недостатки нашей судебной системы, заставили усомниться в ее независимости.

Интересно мнение Уполномоченного по правам человека сравнить с мнением председателя кассационной палаты Верховного суда Российской Федерации А. Шульгина. «Уже первые дела, - говорил он, - рассмотренные с участием присяжных заседателей, вскрыли существенные недостатки предварительного следствия, по установлению и закреплению доказательств».

А сейчас, после обобщенных рассуждений о структуре, преимуществах и недостатках работы суда присяжных, уместно рассказать конкретную историю из имеющейся у нас информации.

Шанс на оправдание

Для человека, случайно попавшего в круговорот уголовного процесса, суд присяжных – это практически единственная возможность доказать свою невиновность, считает адвокат Светлана Добровольская.

Если верить итальянскому физиономисту Ламброзо, то мой подзащитный скорее выглядел, как преступник. Невысокий рост, низкий лоб, заостренные черты лица, нервозность движений – все это отнюдь не располагало к нему. Да и преступление, в совершении которого он обвинялся, было довольно бессмысленным и жестоким. Валерий Х. (так звали моего подзащитного) обвинялся в убийстве двух человек – мужчины и женщины, снимавших у него комнату.

Надо сказать, что это убийство, как говорят юристы, произошло в условиях неочевидности. 25 октября прошлого года в 11 часов вечера Валерий, будучи сильно пьяным, сидел на лавочке возле своего дома. К нему подошла его знакомая, Ирина, и спросила, почему он не дома. Валерий ответил, что дома он находиться не может, так как у него уже три дня там лежат трупы. Ирина поднялась к нему в квартиру, увидела трупы и, испугавшись увиденного, убежала. Валерий же все-таки вернулся к себе домой и расположился на ночь в ванной.

Здесь его и обнаружили сотрудники милиции, прибывшие по звонку Ирины.

Валерий утверждал, что не убивал их, что в его присутствии двое молодых парней – один в черной, другой в коричневой куртке – убили Рому и его жену три дня назад, ночью, так как что-то с Ромой не поделили. Убив супругов, они оставили Валерию трупы, сказав, что обязательно заберут их. Но так и не забрали.

При знакомстве с материалами уголовного дела у меня возникло двойственное чувство – интуиция подсказывала, что Валерий не виновен, но в то же время были факты, которые свидетельствовали против него.

Во-первых, Ирина, знакомая Валерия, в своих показаниях утверждала, будто бы он сказал ей при встрече, что это он их убил, так как они его оскорбили.

Во-вторых, в ходе самого первого допроса дал признательные показания, сказав, что убил их, так как Рома-чеченец оскорбил его, назвав русской козявкой. Правда, Валерий впоследствии отказался от этих показаний и сказал, что дал их в порыве минутной слабости, так как боялся мести настоящих убийц.

В-третьих, на майке Валерия были обнаружены пятна крови убитых.

У любого обвиняемого, подсудимого самое главное в лице – глаза. Они могут быть жесткие, как бы стальные, при встрече с которыми хочется отвести взгляд, могут быть бегающие, неуверенные в себе. У Валерия при его угрюмой внешности глаза были уставшие, какие-то опустошенные, грустные и в то же время добрые. Конечно, это личное впечатление, но я, посмотрев на него, не поверила, что он может быть убийцей.

Перед началом процесса я уже кое-что знала из его биографии. Он окончил институт, был в Чернобыле, но после жизнь не сложилась: ушла жена, он запил. И пустил-то он этих жильцов только потому, что они кормили его и поили водкой…

Работа в суде присяжных начинается с их отбора. Для меня в них важны такие качества, как неравнодушие и умение сопоставлять и взвешивать.

Еще в самом начале отбора я обратила внимание на одного человека. Это был мужчина лет 45-50, как я узнала из списка присяжных, научный работник, лицо волевое, умное, вдумчивое. Мне показалось, что он будет хорошим присяжным. И какова же была моя радость, когда присяжные, подумав, наверное, так же как и я, избрали его старшиной (именно он руководит работой коллегии в совещательной комнате).

Особенность суда присяжных заключается в том, что здесь сами присяжные – 12 человек – без участия судьи решают вопрос о виновности или невиновности подсудимого. Именно их должно было убедить или не убедить обвинение, что Валерий Х. убийца.

После чтения обвинительного заключения (из него присяжные узнают, в совершении какого преступления обвиняется подсудимый) начался допрос свидетелей по делу.

Надо сразу оговориться: преимущество суда присяжных перед обычным судом также в том, что здесь подсудимый волен сам решать, когда ему давать показания – в начале судебного следствия или в конце. Я как адвокат – сторонник того, чтобы мой подзащитный давал показания в конце, чтобы к этому моменту знать уже все те доказательства, которые представлены обвинением на суд присяжных. Данный процесс не был исключением.

Первым свидетелем обвинения выступил милиционер, обнаруживший Валерия в его квартире.

Он рассказал, что Валерий устно, без протокола пояснил ему, что убийство совершили двое неизвестных. Не скрою, это был очень хороший факт для защиты. Я видела, что присяжных сообщение тоже заинтересовало. Тогда я спросила, какие меры были приняты милицией по розыску неизвестных. Милиционер как-то неловко замялся и начал оправдываться, что это не его работа, что он только выезжал на место преступления и т.п.

Сразу же посыпались вопросы: почему не составили фоторобот, почему не опрошены соседи?

Не ответив вразумительно ни на один из этих вопросов, милиционер удалился. Допрос этого свидетеля был выигран. Самое главное, он со всей очевидностью показал, что моего подозреваемого "взяли" лишь потому, что он был ближе всех к преступлению, и его не надо было искать.

В обычном суде столь очевидный факт прошел бы, скорее всего, незамеченным. Профессиональный суд, видя десятки подобных убийств, привык к несуразностям следствия.

Но не таковы присяжные.

Следуя тактике защиты, я попросила вызвать в качестве свидетеля следователя, ведшего это дело. Я чувствовала, что присяжные, не нашедшие ответ на вопрос, почему милиция не ищет тех лиц, которых описывал мой подзащитный, хотели получить его от следователя. Допрос следователя был очень похож на допрос сотрудника милиции. Следователь пояснил, что мой подзащитный на первом допросе признался, а потом отказался от признательных показаний. Что он, следователь, не поверил моему подзащитному и поэтому даже не стал искать других подозреваемых. Никаких мер к розыску бандитов он не принимал, соседей не расспрашивал, лиц, имевших деловые связи с потерпевшими, не установил.

Это был второй удар по обвинению. Присяжные были возмущены. Но еще более сильную негативную реакцию вызвали у них слова следователя о том, что мой подзащитный находился бы в более выгодном положении, если бы не упорствовал и не отрицал своей вины.

Здесь нужно отдать должное судье-профессионалу, ведущему процесс. Конкретность, объективность и беспристрастность, которые были проявлены им, чувствовалось, основывались не только на законе, но и на глубоком внутреннем убеждении в необходимости установить истину.

Дальнейшие доказательства обвинения, а именно: протокол осмотра места происшествия, заключение экспертизы, показания Ирины – уже были восприняты присяжными через призму показаний следователя и сотрудника милиции.

Сам Валерий объяснял пятна крови на своей майке близостью к жертвам, когда их убивали. На защиту работал также тот факт, что убийство было совершено двумя предметами – ножом и заточкой. Спрашивается: зачем одному человеку два разных орудия убийства?

И хотя в своей речи прокурор пытался устранить противоречия обвинения, присяжные уже сделали для себя вывод. В своей защитительной речи мне нужно было лишь еще раз закрепить в сознании присяжных недоказанность и однобокость обвинения, выдвинутого против моего подзащитного.

Валерия Х. присяжные признали невиновным в убийстве. Его оправдали единогласно! Но, руководствуясь житейской мудростью, они также единогласно признали его виновным в недоносительстве о совершенном преступлении, то есть в том, что Валерий своевременно не сообщил в милицию об убийстве.

Жаль только, что те сведения об истинных убийцах, за недоносительство на которых будет отвечать Валерий, как оказалось, абсолютно были не нужны нашей доблестной милиции».

Конституция – декларация прав или гарантия?

Слова как люди. Трудно судить о них по первому впечатлению. У каждого слова свой характер, свой норов, своя изюминка. Есть слова с двойным дном. Есть – с тройным.

Конституция весьма непростое слово. Казалось бы, все на поверхности, все понятно. Ан, нет. Давно уже идут споры между юристами, политологами о том, что, прежде всего, означает это понятие: основной, обладающий наивысшей силой закон той или иной страны; инструмент страховки от абсолютной власти монарха, тирана, группы лиц; гарантию индивидуальных и коллективных прав граждан, коллективный договор, гарантирующий стабильность в обществе или механизм утверждения единства государства и общества? Или все сразу?

Впрочем, можно передать важность этого понятия прекрасными словами английского философа и государственного деятеля, одного из наиболее тонких умов своего времени лорда Болингброка (1678-1751), написанными почти двести шестьдесят лет назад: «Когда-нибудь, в далеком будущем люди, вероятно, станут спорить о роли отдельных министров, а возможно, и королей, но я тешу себя мыслью, что британский народ всегда сумеет в этих грядущих спорах отделить конституцию от королей и министров и безраздельно предпочесть ее и тем, и другим».

Это ставшее почти уже привычным слово происходит от латинского constitution – установление, устройство, построение. В интересующем нас смысле – основной закон государства, закрепляющий его политическую систему, устанавливающий принципы разделения властей, деятельности органов государственной власти, основные права, свободы и обязанности граждан, – слово «конституция»» не было известно ни в Древнем мире, ни в Средние века.

Первые конституции появились в ХУШ веке в Великобритании, США, Франции. Конституции представляли собой единый систематизированный нормативный акт. Исключение составляла (и по-прежнему составляет) Конституция Великобритании, состоящая из разновременно принятых актов. Нынешняя Конституция США принята в 1787 году, правда, за шесть лет до этого, в 1781-ом, был принят первый основной закон США. Сейчас практически во всех странах мира действуют конституции.

В чем значение основного закона для общества? С некоторой, весьма далекой степенью приближения конституцию можно сравнить с правилами дорожного движения. Если бы никаких правил не было, автомобильное движение на улицах городов и дорогах превратило бы их в сущий ад: каждый ехал бы как хотел, в итоге – сплошные аварии, огромные жертвы. Правила предписывают водителям, как действовать в различных ситуациях (но при этом сами водители решают, куда ехать, где останавливаться), они определяют тот необходимый порядок движения, который сохраняет жизни, здоровье миллионов людей и потому оборачивается благом. Конституция также определяет те рамки, основные правила, которые помогают обществу и государству существовать. Она не просто благо, она непременное условие существования правового государства.

Принятие новой конституции может быть доверено:

Ø палатам парламента либо объединению обеих палат при условии квалифицированного голосования (например, большинством в 2/3 или 3/5);

Ø особому органу, в частности, специально избранному с этой целью собранию (вспомните Учредительное собрание, разогнанное в январе 1918-ого);

Ø народу (проведением всенародного референдума).

Специальная процедура должна существовать и для пересмотра конституции.

Так или иначе, конституции демократических государств обеспечивают эффективное функционирование институтов демократии, экономическое процветание. В этой связи интересно привести характеристику основным законам демократических государств, которая содержится в Советской исторической энциклопедии (том 7, 1965): «Несмотря на существующие между буржуазными конституциями конкретные различия в содержании и форме, всем им присущ ряд характерных общих черт. Все они прямо или косвенно юридически закрепляют капиталистическую систему хозяйства, частную собственность на средства производства и тем самым узаконивают деление общества на имущих и неимущих, эксплуататоров и эксплуатируемых... обеспечивают всевластие буржуазии...» И далее: «Исторически новым типом основного закона являются конституции социалистических государств».

Первой «конституцией социалистического типа», узаконившей диктатуру пролетариата, а значит, классовое насилие, была Конституция РСФСР 1918 года. Первым основным законом СССР – Конституция СССР 1924 года. Позже долгое время действовала «сталинская» конституция, принятая в 1936-ом, которая, с одной стороны закрепила руководящую роль Коммунистической партии, а с другой – явилась «крупнейшим шагом в развитии социалистической демократии». В рамках этой демократии уже в 1937 году началось расширение массовых репрессий. Затем наступил черед «брежневской» конституции (1977) с ее ключевой шестой статьей: «Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза. КПСС существует для народа и служит народу». Как служила народу КПСС и для какой части народа существовала, хорошо известно.

Принятая в декабре 1993 года Конституция Российской Федерации создала основу для превращения России в демократическое государство, становления гражданского общества. Конституция Российской Федерации провозгласила обязанностью государства признание, соблюдение и защиту прав и свобод человека и гражданина. Подчеркивается в Конституции и то, что Россия — социальное государство. Но эти положения не выполнятся автоматически. Тем более сейчас, когда не начала еще вставать на ноги экономика, не действуют на должном уровне судебная система, правоохранительные органы.

Конституция – всего лишь закон, хотя и основной. А разве случайно возникла на Руси поговорка: «Закон что дышло...» Нам еще предстоит научиться понимать истинное значение многих основополагающих институтов демократии. Уважение к закону – краеугольный камень любого демократического общества. Нам, россиянам, в течение долгих веков приученным жить не по закону, а по прихоти или милости вышестоящих начальников, надо учиться этому. Конституция – основа жизни общества. Уважение к ней, а значит, ее неукоснительное исполнение – благо для общества и для каждого гражданина.

Игорь Харичев, «Знакомые незнакомые слова».

Конституция, противоречащая сама себе

В Конституции Российской Федерации – основном законе нашего государства, сорок восемь статей посвящены правам и свободам человека и гражданина.

Практически все они в той или иной степени нарушаются исполнительной властью и довольно часто гражданам, чтобы отстоять свое право, приходится обращаться в суд. Это нормальная демократичная процедура и самое главное, что обращающимся есть на что ссылаться – на Конституцию и другие законодательные акты, принятые во исполнение требований основного закона.

Но если в самом Основном Законе заложены противоречия, создается практически неразрешимая ситуация, во всяком случае, на сегодняшний день.

Принятие любой новой Конституции неизбежно создает такую правовую ситуацию, при которой в стране начинает формироваться новая правовая система «настроенная» на вновь принятую Конституцию, но вместе с тем сохраняют свое действие и продолжают применяться правовые акты, сформировавшиеся на основе ранее действовавшей Конституции.

Для разрешения этой проблемы и был предусмотрен в Конституции раздел «Заключительные и переходные положения». Пункт второй этих положений четко и однозначно дает указания относительно законов и других правовых актов, действовавших на территории Российской Федерации до вступления в силу настоящей Конституции. Эти нормативные акты применяются в части, не противоречащей Конституции Российской Федерации.

И тут же принимается пункт 6 Заключительных и переходных положений, который предусмотрел исключение из общих правил для двух законов, а именно устанавливающих порядок рассмотрения уголовных дел судом с участием присяжных заседателей и порядок ареста, содержания под стражей и задержания лиц, подозреваемых в совершении преступлений.

Второе исключение приостановило вступление в силу в полном объеме части 2 статьи 22 Конституции Российской Федерации, которая гласит: Арест, заключение под стражу и содержание под стражей допускается только по судебному решению. До судебного решения лицо не может быть задержано на срок более 48 часов.

Эта задержка длилась до вступления в силу нового Уголовно-процессуального кодекса и касалась каждого подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления на всей территории России. Иными словами, все находились в равном положении.

Что касается порядка рассмотрения дел судом с участием присяжных заседателей, «Заключительные и переходные положения Конституции» явно узаконили неравные права лиц, подвергшихся уголовному преследованию, в зависимости от географического расположения места совершения преступления. Таким образом, ч. 1 п. 6 Заключительных и переходных положений Конституции вступила в противоречие с несколькими статьями этой же Конституции и с п. 2 этих же Заключительных и переходных положений.

Почему так получилось? Дело в том, что 16 июля 1993 г. вступил в силу Федеральный закон о внесении изменений в целый ряд Кодексов, в том числе и в Уголовно-процессуальный Кодекс РСФСР. В силу этого закона УПК должен был быть дополнен разделом десятым, который регламентировал порядок производства в суде присяжных заседателей. Но таких судов в России не было. Поэтому Постановлением Верховного Совета о порядке введения данного Закона в действие предусмотрено, что все пункты Закона вводятся со дня опубликования, а пункт 7 раздела II, посвященный дополнению в УПК РСФСР разделом десятым «замораживается». На какое время, в Постановлении не указывалось.

Поэтому некоторые регионы проявили «инициативу» и с разрешения Верховного Суда ввели у себя суды присяжных в порядке эксперимента. Таким образом, в Ставропольском крае, Ивановской, Московской, Рязанской и Саратовской областях пункт 7 раздела II Закона вступил в силу с 1 ноября 1993 года, а в Алтайском и Краснодарском краях, Ульяновской и Ростовской областях – с 1 января 1994 года. Итого в девяти регионах.

Однако в декабре 1994 года после принятия Конституции РФ такое положение с ограниченной доступностью судов присяжных стало противоречить целому ряду статей, на какой бы короткий промежуток времени ни был рассчитан переходный период.

Но он, вдобавок ко всему, еще и затянулся. Прошло пять с лишним лет после принятия Конституции РФ. Суды присяжных по-прежнему работали только в девяти регионах.

И тогда ряд граждан обратились в Конституционный Суд РФ с жалобами на нарушение их конституционных прав пунктами 1 и 2 Постановления Верховного Совета Российской Федерации от 16 июля 1993 г., а Московский городской суд обратился с запросом о соответствии Конституции РФ положений статья 41 и части третьей статьи 42 РСФСР.

Основанием к рассмотрению дела явилась обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствуют ли Конституции Российской Федерации указанные выше нормативные положения.

Хитрое решение Конституционного Суда РФ

Перед Конституционным Судом стояла нелегкая задача: найти выход из противоречий, заложенных в самой Конституции.

В соответствии со статьей 41 УПК РСФСР, устанавливавшей территориальную подсудность уголовных дел, дело подлежало рассмотрению в том суде, в районе деятельности которого совершено преступление. Если место совершения определить невозможно, дело подсудно тому суду, в районе деятельности которого закончено предварительное следствие или дознание по делу.

Согласно части третьей статьи 42 УПК РСФСР, дело, которое по тем или иным основаниям подсудно одновременно нескольким одноименным судам, рассматривается тем судом, в районе деятельности которого предварительное следствие или дознание по делу.

Гражданину В.Ю. Гризаку, привлеченному к уголовной ответственности по обвинению в убийстве, т.е. в преступлении, за совершение которого предусматривается наказание в виде смертной казни, было отказано в удовлетворении ходатайства о рассмотрении его дела судом с участием присяжных заседателей, поскольку в Московском городском суде, к подсудности которого относилось дело, суд присяжных в этому времени создан не был. Гражданин Гризак дважды по одному и тому же делу признавался виновным в совершении инкриминируемого ему преступления и дважды приговор отменялся Верховным Судом Российской Федерации. В результате третьего рассмотрения дела Московский городской суд вынес в отношении В.Ю. Гризаку оправдательный приговор.

Скругленная прямоугольная выноска: «Мы должны стать рабами закона, чтобы стать свободными».
Цицерон

В своей жалобе в Конституционный Суд Российской Федерации В.Ю. Гризак утверждает, что рассмотрение судом без участия присяжных заседателей дела о преступлении, за которое возможно наказание в виде смертной казни, нарушает его права, предусмотренные статьей 20 (часть 2) Конституции Российской Федерации, а также противоречит ее статьям 6 и 19, гарантирующим равенство прав и свобод человека и гражданина на всей территории Российской Федерации. Поэтому Постановление Верховного Совета Российской Федерации от 16 июля 1993 года, допускающее в регионах, где отсутствуют суды присяжных, рассмотрение таких дел судом в составе судьи и двух народных заседателей, является, по мнению заявителя, дискриминационным.

С аналогичными жалобами в Конституционный Суд Российской Федерации обратились гражданин О.В. Филатов, по приговору Верховного Суда Удмуртской Республики осужденный к смертной казни, и гражданин Ковалев, осужденный к смертной казни Приморским краевым судом. Определением Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации смертная казнь Н.А. Ковалеву была заменена на лишение свободы.

Московский городской суд обратился в Конституционный Суд в связи с делом подсудимых А.Ю. Гушина и С.П. Гришина. Как следует из запроса Московского городского суда, в подготовительной части судебного заседания подсудимые А.Ю. Гущин и С.П. Гришин в связи с тем, что инкриминируемое им деяние относится к числу преступлений, за совершение которых предусматривается наказание в виде смертной казни, повторили заявленное ими по окончании предварительного следствия ходатайство в рассмотрении их дела судом с участием присяжных заседателей. Это ходатайство Московским городским судом было удовлетворено, однако, поскольку в Москве суд присяжных к этому времени учрежден не был, уголовное дело было направлено в Верховный суд Российской Федерации для разрешения вопроса о направлении его в один из краевых (областных) судов, где судопроизводство осуществлялось с участием присяжных заседателей.

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации определение Московского городского суда отменила, сославшись на предписание абзаца первого пункта шестого раздела второго «Заключительных и переходных положений» Конституции Российской Федерации, согласно которому до введения в действие Федерального закона, устанавливающего порядок рассмотрения дела судом с участием присяжных заседателей, сохраняется прежний порядок судебного рассмотрения.

С Конституцией не поспоришь, даже, если один ее раздел противоречит другим ее же статьям.

Московский городской суд, к подсудности которого относилось данное уголовное дело, пришел к выводу, что лицо, обвиняемое в преступлении, за совершение которого ему может быть назначено наказание в виде смертной казни, не может реализовать свое право на суд присяжных, если в его регионе такой суд еще не учрежден. Препятствием к рассмотрению таких дел в другом регионе, где есть суд присяжных, служат положения статьи 41 и части третьей статьи 42 УПК РСФСР, т.к. именно они определяют территориальную подсудность дел.

В таком случае, если эти статьи препятствуют гражданину в осуществлении его конституционных его прав, значит они не могут соответствовать Конституции Российской Федерации, а именно ее статьям 17 (часть 2), 18, 19 20 (часть 2), 46 (часть 1), 47 (часть 2), 55 (часть 3), 56 (часть 3) и 64.

В соответствии со статьей 20 (часть 2) Конституции Российской Федерации смертная казнь впредь до отмены может устанавливаться федеральным законом в качестве исключительной меры наказания за особо тяжкие преступления против жизни при предоставлении обвиняемому права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей.

Из данной конституционной нормы в ее взаимодействии со статьями 18 и 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации следует, что в этих случаях право обвиняемого на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей выступает особой уголовно-процессуальной гарантией судебной защиты права каждого на жизнь (как основного, неотчуждаемого и принадлежащего каждому от рождения), прямо установленной самой Конституцией Российской Федерации.

Согласно статье 19 Конституции Российской Федерации, все равны перед законом и судом, государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств. Следовательно, право на рассмотрение дела с участием присяжных заседателей в случаях, предусмотренных статьей 20 (часть 2) Конституции Российской Федерации должно быть обеспечено на равных основаниях и в равной степени всем обвиняемым, независимо от места совершения преступления, территориальной или иной подсудности таких дел и прочих обстоятельств такого рода.

Логично предположить что, изучив жалобы граждан и запрос Московского городского суда, Конституционный Суд Российской Федерации оказался перед необходимостью решить очень сложную задачу.

Доводы жалоб и запроса трудно было опровергнуть, поскольку при сложившейся ситуации правом на суд присяжных действительно могли воспользоваться лишь граждане, чьи дела были подсудны судам только девяти субъектов Российской Федерации. И такое положение действительно противоречило всем вышеперечисленным статьям Конституции.

Но, как уже было неоднократно подчеркнуто, это положение было заложено во втором разделе Конституции.

Поэтому Конституционному Суду Российской Федерации нужно было в своем решении примирить непримиримое. И он нашел выход из положения!

Верховный Совет РСФСР, принимая постановление 16 июля 1993 года и ограничившись первоначальным учреждением судов присяжных лишь в девяти субъектах России, основывался на положениях действовавшей в то время Конституции и учитывал обстоятельства организационного, материального и технического характера, что само по себе не отрицало необходимости обеспечения каждому обвиняемому, которому могло быть назначено наказание в виде смертной казни, права на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей. Тем более данное Постановление не могла препятствовать законодателю после вступления в силу Конституции Российской Федерации в соответствии с ее требованиями принять федеральный закон, обеспечивающий реализацию данного права на всей территории Российской Федерации.

Как считает Конституционный Суд Российской Федерации, «Заключительные и переходные положения» Конституции Российской Федерации, а именно пункт 6, нисколько не противоречит статье 20 (часть 2) Конституции Российской Федерации. Наоборот, они гармонично друг друга дополняют. Из этой гармонии следует, что в течение некоторого переходного периода, конкретные временные границы которого в Конституции Российской Федерации не указаны, законодатель должен был внести изменения в действующее законодательство, с тем, чтобы в любом случае обсуждаемой группе обвиняемых право на рассмотрение их дел судом с участием присяжных заседателей было обеспечено на всей территории Российской Федерации. В течение этого переходного периода на территориях, где суды присяжных не созданы, производство по таким делам могло осуществляться в прежнем порядке.

Таким образом, оспариваемый пункт 2 Постановления Верховного Совета Российской Федерации, от 16 июля 1993 года, не противоречит Конституции Российской Федерации в той мере, в которой он не препятствовал законодателю принять федеральный закон, вводящей на всей территории Российской Федерации порядок рассмотрения судом с участием присяжных заседателей обсуждаемой группы уголовных дел.

И правда, какое продуманное законодательство! «Не отрицало необходимости», «не могло препятствовать принятию федерального закона» «в течение некоторого переходного периода, конкретные временные границы которого в Конституции Российской Федерации не указаны». Одна беда – федеральный закон так и не был принят, а непринятые законы Конституционный Суд ни в одной стране не обсуждает, так что зачем торопиться их принимать, тем более, если конкретные временные рамки не указаны.

Скругленная прямоугольная выноска: «Хотели как лучше,
а получилось как всегда».
Виктор Степанович Черномырдин

Но вернемся к дальнейшим рассуждениям. Конституционного Суда Российской Федерации, который справедливо отметил, что с момента принятия Конституции Российской Федерации и до момента заседания Конституционного Суда РФ прошло более пяти лет, т.е. срок, достаточный для принятия законодателем федерального закона, который наконец-то обеспечил бы реализацию закрепленного статьей 20 (часть 2) Конституции Российской Федерации права каждого обвиняемого, которому может быть назначена смертная казнь, на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей. Но законодатель до сих пор этого не сделал и тем самым временная норма переходного периода фактически становится постоянно действующим ограничением и в таком качестве противоречит статьям 19, 20 (часть 2) и 46 (часть 1) Конституции Российской Федерации.

Иными словами, одна и та же норма закона при одной и той же Конституции была признана конституционной до определенного момента и неконституционной после этого момента. Когда же наступит этот самый переломный момент, если конкретные временные границы переходного периода в Конституции Российской Федерации указаны не были?

Дальше все-таки в Постановлении Конституционного Суда появилась все-таки некоторая определенность. Было постановлено, что с момента принятия данного Постановления положения пункта 1 Верховного Совета Российской Федерации от 16 июля 1993 г. не могут более служить основанием для отказа обвиняемому в преступлении, за совершение которого может быть установлена смертная казнь, в удовлетворении ходатайства о рассмотрении его дела судом с участием присяжных заседателей. И как бы для большей убедительности было повторено еще раз, что обвиняемым данной категории в любом случае должно быть РЕАЛЬНО обеспечено право на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей.

С опозданием более, чем в пять лет, но конституционные гарантии вроде бы восторжествовали.

Долгий путь от закона до его исполнения

В предыдущем разделе, анализируя Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1999 г., мы не остановились еще на двух особенностях этого документа.

Скругленная прямоугольная выноска: «Власть, не ограниченная правом, опасна. Право, не обеспеченное властью, бессильно».

Во-первых. Безусловное право на суд присяжных обсуждаемой категории лиц получают только те обвиняемые, которые предстанут перед судом после принятия данного Постановления. Ни один осужденный до принятия данного Постановления, даже если он заявлял о своем выборе суда присяжных, но ему было отказано, реализовать свое право все равно не сможет. Потому что законодатель не поторопился…

Во-вторых. Очевидно, Конституционный Суд Российской Федерации имел основание предполагать, что законодатель и на этот раз не поторопится. Поэтому в Постановлении появился пункт пятый, который гласит: «С момента вступления в силу настоящего Постановления и до введения в действие соответствующего Федерального закона, обеспечивающего на всей территории Российской Федерации каждому обвиняемому в преступлении, за совершение которого федеральным законом в качестве исключительной меры установлена смертная казнь, право на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей, наказание в виде смертной казни назначаться не может независимо от того, рассматривается ли дело судом с участием присяжных заседателей, коллегией в составе трех профессиональных судей или судом в составе судьи и двух народных заседателей».

С этого дня смертную казнь перестали назначать. Гражданину Филатову в соответствии с пунктом пятым Постановления смертную казнь заменили на пожизненное лишение свободы, на которое Президент уже успел заменить наказание в порядке помилования, у гражданина Ковалева все осталось без изменения, т.к. ему и до данного Постановления заменили исключительную меру наказания на лишение свободы. Гражданину Гризаку так смертный приговор не выносился, а «всего» пятнадцать лет. А с третьего раза его и вовсе оправдали с формулировкой «так как следствие не добыло достаточно доказательств его вины». «Не добыло…», несмотря даже на «явку с повинной».

Граждане Гущин и Гришин предстали перед Московским городским судом, где к тому времени не могли удовлетворить их ходатайство о рассмотрении их дела судом с участием присяжных заседателей, а направить в тот регион, где суд присяжных уже функционировал, их тоже не могли, т.к. статья 41 и часть 3 статьи 42 УПК РСФСР, определяющие территориальную подсудность дел, были признаны соответствующими Конституции Российской Федерации.

Таким образом, никто из заявителей ничего не добился лично для себя. Их жалобы и запросы послужили лишь толчком для провозглашения необходимости обеспечения реального права каждого обвиняемого обсуждаемой группы на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей.

К сожалению, опять только для провозглашения.

Суд с участием присяжных заседателей по-прежнему существовал только в девяти регионах еще несколько лет.

1 июля 2002 года вступил в силу Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, в котором оговорен порядок введения судов присяжных поэтапно. Первый этап был назначен на 1 января 2003 года, т.е. спустя четыре года после Постановления Конституционного Суда Российской Федерации.

На сегодняшний день суды присяжных введены во всех регионах Российской Федерации, за исключением Чеченской республики, в которой дата введения назначена на 1 января 2007 года.

«Все слова, слова, слова…»

Для освещения этой проблемы вернемся еще раз к пункту 4 Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1999 года:

«С принятием настоящего Постановления положения пункта 1 постановления Верховного Совета Российской Федерации от 16 июля 1993 года №5451/1-1… не могут более служить основанием для отказа обвиняемому в преступлении, за совершение которого федеральным законом в качестве исключительной меры наказания установлена смертная казнь, в любом случае должно быть реально обеспечено право на рассмотрение его дела суд с участием присяжных заседателей.

Дмитрий Грозов – был обвинен в совершении группой лиц преступлений, предусмотренных статьями 105 ч. 2 (убийство при отягчающих обстоятельствах), 162 ч. 3 (разбой) и 158 ч. 3 (кража). Наличие статьи 105 ч. 2 давало ему право ходатайствовать о рассмотрении его дела с участием присяжных заседателей.

Предварительное следствие было закончено в мае 1999 года, т.е спустя 4 месяца после Постановления Конституционного Суда Российской Федерации, постановившем, что это право должно быть реально обеспечено.

В соответствии со статьей 424 УПК РСФСР по окончании предварительного следствия при ознакомлении обвиняемого со всеми материалами дела следователь обязан разъяснить обвиняемому право либо ходатайствовать о рассмотрении его дела судом присяжных, либо отказаться от использования этого права, либо высказать другую позицию относительно состава суда. Причем любой выбор обвиняемого следователь обязан зафиксировать в отдельном протоколе, который подписывается следователем и обвиняемым.

27 августа 1999 года Грозов был осужден коллегией по уголовным делам Архангельского областного суда в составе судьи и двух народных заседателей и приговорен к 19 годам лишения свободы.

Виновным в совершении убийства и разбойного нападения он себя не признал.

Грозов Д.В. – один из немногих осужденных, у которого остались на свободе близкие и родные, и они смогли, преодолевая бюрократические препятствия, снять копии с материалов уголовного дела, из которых видно, что требуемый протокол вообще не составлялся.

Ни Грозов, ни другие обвиняемые о своем праве выбора состава суда даже не подозревали и узнали уже после вынесения приговора. В кассационной жалобе один из осужденных написал о допущенном нарушении его права.

В кассационном определении коллегии по уголовным делам Верховного суда РФ от24.02.200 года сказано: «Рассмотрение дел с участием коллегии присяжных заседателей определено согласно Закону на определенных территориях, куда Архангельская область, где и были совершены преступления, не входит, поэтому жалоба в этой части несостоятельная».

Требования пункта 4 Постановления Конституционного Суда Российской Федерации статьи 424 УПК РСФСР остались только на бумаге, их нарушение Верховный Суд Российской Федерации в очередной раз проигнорировал.

Аналогичные истории встречаются примерно в 20% исследованных писем и относятся к периодам времени вплоть до 2002 года.

Алексей Чикунов. В 1998 году вместе с односельчанином совершил жестокое убийство шестерых человек.

В момент совершения убийства ему было 22 года. Ранее не судим. Вину признал полностью и сразу.

При выполнении статьи 424 УПК РСФСР в октябре 1999 года следователь повел себя более грамотно и изощренно, чем в случае с Дм. Грозовым. Он ознакомил обвиняемого с его правом на выбор состава суда, но убедил его, что просить суд присяжных бесполезно, т.к. в Томской области его нет. И Алексей подписал протокол о том, что он выбирает суд в составе судьи и двух народных заседателей. Так что в этом плане в материалах уголовного дела Чикунова все процессуальные формальности были соблюдены. Распространенный прием, 10%-15% из полученных писем.

В декабре 1999 года коллегия по уголовным делам Томского областного суда приговорила Чикунова А.В. к пожизненному лишению свободы. Вообще-то его хотели расстрелять, но к этому времени Конституционный Суд Российской Федерации наказание в виде смертной казни отменил. А что касается реального права на суд присяжных, то оно так и осталось на бумаге, в Чеченской республике до сих пор.

Невозможно даже попытаться оправдать Чикунова. Но он надеялся на снисхождение. Первая судимость, молодость, раскаянье, чистосердечное признание, характеристика и ходатай его соседей, обстоятельства, спровоцировавшие преступление – все это вселяло в него надежду на то, что он получит пусть максимальный срок, но имеющий реальный конец. Но эту надежду на снисхождение он почему-то связывал с судом присяжных.

Сергей Ефименко. Осужден Челябинским областным судом в составе судьи и двух народных заседателей. Приговорен к 22 годам лишения свободы. Вину в преступлении не признал, утверждает, что преступление не совершал. Подавал ходатайство о рассмотрении его дела суд с участием присяжных заседателей, ему было отказано, хотя на момент судебного заседания в Челябинске уже функционировал суд присяжных.

«Дело в суд поступило 17.02.2001 года, рассмотрение откладывалось (08.01.02 г., 26.06.02 г.) Наконец, 13 февраля 2003 г. было вновь назначено судебное заседание. Я опять подал письменное ходатайство о суде с участием присяжных заседателей.

Ходатайство было отклонено на основании того, что дело поступило в суд 17.02.2001 г. и принято к рассмотрению 08.01.02 г., когда в Челябинской области еще не было.

Верховный суд мою жалобу не удовлетворил».

Сергей Фальков. Пожизненное лишение свободы. В августе 2002 года при ознакомлении с материалами уголовного дела подавал ходатайство о рассмотрении его дела судом с участием присяжных заседателей. 20.10.2002 г. его осудили судом в составе судьи и двух народных заседателей. Почему было проигнорировано его ходатайство, Фальков объяснить не может.

«Письмо написано под диктовку, т.к. я умственно отсталый, имею образование 4 класса вспомогательной школы для умственно отсталых детей».

Александр Пировских. 20.01.2003 г. осужден Челябинским областным судом в составе судьи и двух народных заседателей. Приговорен к пожизненному лишению свободы. Виновным себя не признал. В удовлетворении ходатайства о рассмотрении его дела суд с участием присяжных заседателей ему было отказано.

«Заявленное ходатайство было отклонено на основании того, что дело закрывали при старом УПК РСФСР, а во время суда действует уже новый УПК РФ, а также на том основании, что суд присяжных на территории Челябинской области должен был начать действовать через месяц после назначенной даты судебного заседания, а содержать подсудимого еще месяц в СИЗО государство не обязано».

Через законодательные дебри к реализации своего права

Если государство называет себя правовым, но по сути таковым не является, реализовать свои права – задача зачастую невыполнимая.

В данном случае мы говорим конкретно о праве на рассмотрение своего уголовного дела судом с участием присяжных заседателей.

Если исходить из Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 02.02.199 г., то, начиная хотя бы с этой даты, право каждого обвиняемого, которому может быть назначена смертная казнь, должно быть реально обеспечено.

Как видно из приведенных выше примеров, в действительности ничего не изменилось и в тех регионах, где не был введен суд присяжных, данная группа обвиняемых так и не смогла воспользоваться своим правом на рассмотрение дела судом с участием присяжных заседателей.

Как теперь помочь им добиться восстановления нарушенного права?

В Уголовно-процессуальном кодексе РФ предусмотрены основания для отмены или изменения судебного решения, вступившего в законную силу. Одним из таких оснований считается нарушение уголовно-процессуального закона. А одним из грубейших нарушений уголовно-процессуального закона, влекущим отмену судебного решения в любом случае является постановление приговора незаконным составом суда.

Если обвиняемый в соответствии со своим конституционным правом просил суд присяжных, но ему было отказано, или если он был введен в заблуждение относительно своего права на выбор состава суда, судившего его, законным?

Если обратиться к статье 30 УПК РФ, которая называется «Состав суда», то в ней среди узаконенных составов суда есть следующий: судья федерального суда общей юрисдикцией и коллегия из двенадцати присяжных заседателей – по ходатайству обвиняемого при рассмотрении дел о преступлениях... (и далее приводится довольно широкий список преступлений, в том числе и те, за совершение которых может быть назначена смертная казнь).

Значит, хотя бы с момента принятия УПК РФ (22 ноября 2001 года), обвиняемые в перечисленных преступлениях, получили право на рассмотрение своего дела с участием присяжных заседателей, и им незаконно было отказано в осуществлении этого права?

Все это было бы так, если бы одновременно с принятием УПК РФ не был принят Федеральный закон «О введении в действие Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации».

И точно так, как «Заключительные и переходные положения» Конституции Российской Федерации разрешили какое-то время не соблюдать Конституцию, так и данный закон разрешил определенное время не соблюдать ст. 30 УПК РФ («Состав суда»), т.к. ее введение, как уже было сказано, распределили по этапам, растянув их вплоть до 2007 года.

Что же делать? Эта проблема обсуждалась на семинаре, посвященном проблеме реализации в практику конституционного права граждан на справедливое судебное разбирательство, участниками которого были известные правозащитники, юристы-профессионалы, ученые-правоведы. Семинар проводился совместно с РОО «Независимый экспертно-правовой совет». Были приглашены на семинар и предстатели всех ветвей власти (законодательной, исполнительной и судебной), но они не откликнулись на приглашение, что, увы, не внушает оптимизма.

Но правозащитникам не привыкать настойчиво бороться за успех безнадежного дела и в конце концов добиваться определенных результатов.

И на этом семинаре не было дано универсального рецепта для восстановления нарушенного права, потому что при существующем противоречивом законодательстве такой рецепт предложить невозможно. Но были высказаны предложения, скорее пожелания поиска выхода из сложившейся ситуации.

Фрагмент выступления правозащитника Виктора Сокирко содержит такие пожелания: «…И мне не с чем выступить, кроме одного пожелания работе семинара. Чтобы он завершился внятным обращением к власти, тем более, что здесь находятся такие защитники прав человека, как Элла Памфилова и Людмила Алексеева. Если будет документ, в котором внятно перечислено, что именно нужно сделать с такой большой темой, как наши граждане, осужденные на пожизненное заключение, как им помочь в случае, если их права были нарушены, то даже если нынешний Президент не воспримет это, то будет документ, обращенный к его преемнику. Во всяком случае, нам необходимо определенно выразить свое мнение. Чтобы была программа, чего нужно добиваться.

Мое личное мнение – каждому осужденному на пожизненное лишение свободы, если он не смог воспользоваться судом присяжных, должно быть предоставлено право на пересуд с участием присяжных заседателей.

Каждый пожизненник должен получить не формальное право, а реальную возможность того, чтобы им занялись независимые, объективные люди. И чтобы он знал, что если даже его приговор останется прежним, он осужден по совести».

Иными словами, правозащитники должны не опуская рук бороться «за успех этого безнадежного дела» и убеждать Президента принять волевое решение о пересмотре приговоров, вступивших в законную силу после 02.02.1999 г., по делам, подсудным суду с участием присяжных заседателей, если осужденные по таким делам не смогли воспользоваться судом присяжных.

Есть ли у нас шансы на успех? Вспоминается притча о двух лягушках, попавших в кувшины с молоком. Одна, отчаявшись, утонула, а другая, выбиваясь из сил, так интенсивно била лапками, что сбила молоко в масло и выбралась из кувшина. Нам нельзя складывать лапки, если мы хотим, чтобы российское законодательство реально обеспечивало нашим гражданам права, гарантированные Конституцией Российской Федерации (в том числе и в отношении судов присяжных).

А пока наша организация отправила в Верховный Суд Российской Федерации несколько надзорных жалоб в защиту нескольких осужденных за преступления, за которые в качестве исключительной меры наказания может быть назначена смертная казнь, но не имевшим возможности реализовать свое право на суд с участием присяжных заседателей. Пока пять из них получили отказ, подписанный судьями Верховного Суда РФ, но не Председателем Верховного Суда. Жалобы были отправлены повторно.

Конечно, мы не в состоянии обжаловать приговоры всех осужденных, обратившихся к нам с такой проблемой, их у нас более 400 человек. Но мы высылаем им образцы подобных жалоб, чтобы они могли применить их к своим делам.

Безальтернативная альтернатива

Разве такое может быть? Оказывается, в российской системе уголовного правосудия может. Советский энциклопедический словарь 1985 года трактует понятие альтернативы следующим образом: alter – один из двух, т.е. необходимость выбора одного из двух или нескольких возможных решений, направлений, вариантов.

Энциклопедический словарь 1893 г. т. 1 (Брокгауз и Эфрон) дают такое определение понятию альтернатива: Альтернатива – такое положение, когда необходимо из двух обстоятельств непременно выбрать одно.

Скругленная прямоугольная выноска: «Понятие альтернатива предполагает необходимость выбора между двумя исключающими друг друга возможностями».
Большая Советская
Энциклопедия, т. 2

Оказывается, разобраться в трактовке этого слова необходимо, чтобы судить о правомерности назначения такого наказания как пожизненное лишение свободы.

Как вид наказания пожизненное лишение свободы впервые появилось в УК РФ с 1 января 1997 года. С этого момента и до внесения изменений 21 июня 2004 года, статья 57 УК РФ, которая называется «Пожизненное лишение свободы», в своей первой части гласила: «Пожизненное лишение свободы устанавливается только как альтернатива смертной казни за совершение особо тяжких преступлений, посягающих на жизнь, и может назначаться в случаях, когда суд сочтет возможным не применять смертную казнь».

Исходя из всех толкований понятия альтернатива, следует неоспоримый вывод, что без возможности выбора хотя бы из двух вариантов отпадает возможность альтернативы.

Постановление Конституции Российской Федерации, приостановившее назначение смертной казни, лишило суды возможности выбора между двумя наказаниями: смертной казнью и пожизненным лишением свободы. Нет выбора – нет альтернативы. А это значит, что пожизненное лишение свободы, пока оно согласно ч. 1 ст. 57 УК РФ назначалось только как альтернатива смертной казни, тоже должно быть приостановлено.

Однако суды первой инстанции такого вывода не сделали, а Верховный Суд РФ их в этом поддержал. Пожизненные приговоры выносились без тени сомнения в их правомочности, пополняя число пожизненно осужденных в среднем на 100 человек в год, т.е. с 1 февраля 1999 г. до внесения поправок в статью 57 УК РФ 21 июня 2004 г. больше чем на 500 человек.

О приговоре Томского областного суда по делу Алексея Чикунова уже было рассказано выше. Сейчас уместно еще раз вернуться к этому приговору как к наглядному примеру непонимания судами сущности слова альтернатива. В данном приговоре сказано: «Чикунов А.Б. и Золотухин С.А. заслуживают максимального наказания, предусмотренного ст. 105 ч. 2 УК РФ. В силу того, что Постановление Конституционного Суда РФ от 02.02.1999 года применение смертной казни до повсеместного введения суда присяжных признало неконституционным, судебная коллегия Томского областного суда полагает необходимым в соответствии со ст. 57 УК РФ в качестве альтернативы смертной казни назначить Чикунову А.В. и Золотухину С.А. пожизненное лишение свободы».

В одном абзаце судебного решения два небрежных применения закона. О трактовке понятия альтернатива уже написано выше и конкретная формулировка приговора наглядно показывает это заблуждение.

Вторая небрежность – суд считает, что подсудимые заслуживают максимального наказания. Однако смертная казнь относится к исключительной мере наказания. А санкция ст. 105 ч. 2 УК РФ предусматривает максимальное наказание – двадцать лет лишения свободы.

Трудно найти оправдание действиям Алексея Чикунова, но это не значит, что в отношении преступника может нарушаться закон. А в отношении Чикунова он был нарушен по крайней мере трижды, если прибавить, что он вынужденно не получил доступа к суду присяжных.

На жалобу в Президиум Верховного Суда Российской Федерации о неправомерном применении статьи 57 УК РФ был дан формальный ответ, что Чикунов исчерпал все инстанции для обжалования, и жалоба рассмотрена не была. И в этом случае в очередной раз проявилось противоречие между решениями Конституционного Суда Российской Федерации и УПК РФ.

Конституционный Суд в целом ряде решений в 1996 и 2002 годах записал: «Конституция РФ предполагает возможность исправления судебных ошибок, и после рассмотрения дела в той судебной инстанции, решение которой отраслевым законодательством может признаваться окончательным». Таким образом, Конституционный Суд позволяет гражданину жаловаться неограниченно. А УПК РФ наоборот говорит, что внесение повторных жалоб недопустимо. Имея два противоречивых норматива, суд, в том числе и Верховный, должен подчиняться Конституции. Но на деле он подчиняется тому нормативу, который удобнее. И А. Чикунов не одинок в своей беспомощности пробиться в Верховный Суд РФ с жалобой на неправильное применение ст. 57 УК РФ.

Некоторые осужденные попробовали обратиться в Конституционный Суд РФ. Разумеется, из этого ничего не получилось, т.к. речь в жалобе не могла идти о конституционности ст. 57 УК, а лишь о ее неправильном применении. Такая проверка не входит в компетенцию Конституционного Суда и, согласно уголовно-процессуальному законодательству, отнесена к ведению соответствующих органов прокуратуры и судов общей юрисдикции.

И опять, в который раз, вступили в противоречие требования Конституции, законодательства и их применение на практике.

Осужденным к пожизненному лишению свободы, обратившимся в Конституционный Суд РФ с жалобой на неправильное применение 57 статьи УК РФ было на законных основаниях отказано в приеме жалобы к рассмотрению.

Но тем не менее, Конституционный Суд попытался объяснить им, что при назначении пожизненного лишения свободы альтернатива сохраняется, т.к. смертная казнь не отменена, а лишь приостановлена.

Некоторые пожизненно осужденные (Р. Рудин, Д. Нефедьев и др.) после ответа Конституционного Суда Российской Федерации обратились в Верховный Суд Российской Федерации. Как и в случае с А. Чикуновым, ряд обращений остался без конкретного ответа, но некоторые получили разъяснение, что в Уголовном Кодексе Российской Федерации есть статья 44, в которой перечисляются виды наказаний и среди них под пунктом «М» названо пожизненное лишение свободы, следовательно его можно считать самостоятельным видом наказания.

Что это? Очередное разногласие в законодательстве? Мне кажется, что разногласия нет, а есть неправильная трактовка, а вернее – манипулирование понятиями. Действительно, согласно ст. 44 УК РФ есть такой вид наказания как пожизненное лишение свободы, но в соответствии с п. 1 ст. 57 УК РФ этот вид наказания мог применяться только как альтернатива смертной казни.

С 21 июля 2004 года эти слова исключены из ст. 57 УК РФ и данная поправка убедительно показывает, что они несли важную смысловую нагрузку, с тех пор как у пожизненного лишения свободы не стало альтернативы – смертной казни, этот вид наказания тоже нельзя было назначать.

Это значит, что порядка 500 приговоров, определивших осужденным пожизненное лишение свободы не основаны на требованиях закона, действовавшего в период с февраля 1999 года по 21 июля 2004 года, следовательно, они все должны быть приведены в соответствие с законом.

Такое утверждение не должно быть расценено, как попытка помочь преступникам, совершившим особо опасные, жестокие преступления, избежать заслуженного наказания. Просто закон должен соблюдаться всеми и без исключения. Именно об этом говорит статья 19 п. 1 Конституции РФ: «Все равны перед законом и судом».

Несмотря на отрицательные ответы, которые приходят из Президиума Верховного Суда РФ, мы не теряем надежды, что в сознании российских судей и их руководства произойдет перелом, необходимый для обеспечения права на справедливое судебное разбирательство.

Образцы жалобы на неправильное применение 57 статьи УК РФ за период с 02.02.1999 г. до 21.06.2004 г. Общество попечителей высылает осужденным в этот период на пожизненный срок.

Казнить нельзя помиловать

На момент вступления в силу Постановления Конституционного Суда РФ от 02.02.1999 г. больше тысячи осужденных к смертной казни ожидали своей участи. У нас нет возможности назвать точное количество приговоренных к высшей мере наказания на этот момент, но известно, что больше чем 1100 человек. Часть из них направила Президенту РФ прошение о помиловании, часть не писала, а часть вполне определенно писала отказ от помилования и ожидала исполнения приговора.

Но наступил день 2 февраля 1999 года, и с этого момента исполнять смертную казнь стало нельзя. А приговоры вынесены и вступили в законную силу. Что делать?

В уголовно-исполнительном законодательстве регламентируется порядок исполнения наказания в виде смертной казни.

В ранее действовавшем Исправительно-трудовом кодексе по этому поводу говорилось: «Исполнение наказания в виде смертной казни приостанавливается до решения вопроса о помиловании осужденного…

…Основанием для исполнения наказания в виде смертной казни является вступивший в законную силу приговор суда, уведомление об отклонении жалоб, поданных в порядке надзора и уведомление об отклонении ходатайства о помиловании».

Но с 1 июля 1997 года вступил в силу Уголовно-исполнительный Кодекс Российской Федерации, и с учетом изменений от 8 января 1998 года формулировка оснований для исполнения наказания в виде смертной казни стала звучать по-другому.

«Основанием для исполнения наказания в виде смертной казни являются вступивший в законную силу приговор суда, а также решение Президента Российской Федерации об отклонении ходатайства осужденного о помиловании или решение Президента Российской Федерации о неприменении помилования к осужденному, отказавшемуся от обращения с ходатайством о помиловании».

Эти мудреные слова следует понимать следующим образом: если осужденный к смертной казни попросит Президента о помиловании, тот вполне законно может в его просьбе отказать, и осужденного казнят. Если же осужденный отказывается от помилования, смиряется с приговором и между смертной казнью и пожизненным лишением свободы выбирает смертную казнь, то Президент своей волей может его как бы помиловать и заменить ему смертную казнь пожизненным лишением свободы. И эта жизнь, навязанная смертнику, все равно называется актом гуманности.

Характерно, что такие гуманные акции проводились задолго до принятия Уголовно-исполнительного Кодекса. К примеру, в 1993 году Указы о замене смертной казни на пожизненное лишение свободы издавались несколько раз с приложением списка помилованных. И в эти списки попали осужденные, не просившие о помиловании и даже отказавшиеся от него.

Как расценивать неожиданно дарованную им жизнь – право каждого из них, но дело сделано.

Но вот наступило 2 февраля 1999 года, и с этого момента смертная казнь не могла ни назначаться, ни исполняться. А Президент РФ продолжал миловать осужденных к смертной казни, заменяя им наказание, которого не стало, на пожизненное лишение свободы или 25 лет.

Налицо очередная подмена правовых понятий. У Президента РФ осталось исключительное право миловать, но только не от смертной казни, потому что невозможно миловать от наказания, которого нет.

Скругленная прямоугольная выноска: «Существуют истины настолько очевидные, что вбить их в головы невозможно».
А. Маре

Оставался единственный выход – привести исполнение смертных приговоров в соответствие с требованиями Уголовного кодекса, действовавшего на момент совершения преступления с учетом запрета на назначение смертной казни.

Оказалось, что обжаловать явно неправомерные Указы Президента РФ крайне трудно и пока не удалось.

В своих решениях по многим жалобам Верховный Суд РФ однозначно ссылается на ч. 3 ст. 59 УК РФ, которая гласит, что «смертная казнь в порядке помилования может быть заменена пожизненным лишением свободы или лишением свободы на срок двадцать пять лет».

Никто не покушается на ч. 3 ст. 59 УК РФ, но нет сейчас смертной казни, уважаемый Верховный Суд! Как же можно заменять на что угодно то, чего нет?

В некоторых решениях как бы в подкрепление своей правоты Верховный Суд РФ дополнительно подчеркивает, что заявителями пропущен установленный законом срок на обращение с требованием об оспаривании указанного правового акта Президента РФ. Как будто с течением времени абсурд перестает быть абсурдом!

Некоторые проблемы уголовного правосудия (мнение профессионала)

(Из выступления на семинаре заслуженного юриста РФ, кандидата юридических наук, профессора кафедры уголовно-правовых дисциплин, Пашина Сергея Анатольевича)

Действительно, сегодня важный день, значимый день, светлый день. Сегодня Благовещенье, так что уместно поговорить о милости и правде, которые должны были бы царствовать в судах, чего хотело передовое русское общество, и чего хотел Государь-освободитель Александр II. Но, правда и милость, которые должны царствовать при назначении наказания, конечно, означают, как писал апостол Павел, что к узникам надо относиться так, как будто бы и мы сами были в узилище. Но поскольку мы юристы, то вероятно, уместно говорить о юридических технологиях этой самой правды, этой самой милости. Тема моего выступления связана с действием уголовного и уголовно-процессуального закона во времени. И касается она людей, осужденных к пожизненному лишению свободы. Если быть технологичными, то юриспруденция представляет собой работу в мире виртуальной реальности. Пожалуй, только у нас, юристов, покойники воскресают, мертвецы имеют право распоряжаться своим имуществом, раб за секунду до смерти становится свободным, и время течет вспять, то оно пресекается, то сроки начинают течь заново, то они приостанавливаются, а то имеют обратную силу. И все каким-то странным образом изменяется вопреки законам ньютоновской механики и того времени, которое представляется нам вектором, направленным в будущее. Так вот, особенность нашей виртуальной реальности состоит, по-моему, в том, что очень виртуальная, она сказывается на вполне конкретных шкурах вполне конкретных людей. Я подобрал для рассмотрения проблем, связанных с этим, один пример. Это история молодого человека, в то время молодого человека, Олега Викторовича Филатова, который был осужден в Удмуртии за совершение нескольких тягчайших преступлений. Самое тяжкое обвинение – это убийство трех человек. История эта разразилась 16 сентября 1991 года. В тире одного из учебных заведений, а именно Ижевского механического института, было обнаружено три человека, убитых с помощью огнестрельного оружия. С 24 октября 1991 года Филатов находится под стражей как человек, подозреваемый, потом обвиняемый, а потом осужденный за совершение этих тяжких преступлений. Логика обвинителей и судей не кажется разумной, хотя не об этом сегодня речь. Вот, например, есть очень много несоответствий и несообразностей, связанных с этим делом. Одно из этих несоответствий таково: начальник тира полковник Соковнин был убит несколькими выстрелами в голову. Но раневые каналы идут параллельно. Это означает, что стреляли из автоматического оружия, скорее всего. Однако за неимением лучшего, за неимением этого самого автоматического оружия Филатову вменили использование пистолета Марголина неисправного, который не мог стрелять автоматически, а стрелял таким образом, что надо было вложить патрон, передернуть затвор, выстрелить, потом повторить эту операцию. Гильза вылетала принудительно, извлекалась, то есть сама по себе она не вылетала, надо было снова передернуть затвор, снова вложить патрон и т.д. Получалось, что полковник ожидал, пока преступник выстрелит второй и третий раз. Таким образом, сама справедливость приговора вызывает серьезные сомнения по этому и по многим другим основаниям. Но приговор состоялся. 5 ноября 1993 года Филатов был осужден Верховным судом Удмуртии к смертной казни с конфискацией имущества, и далее около года развивалась подготовка, назначение судебного заседания в кассационной инстанции. В этот момент случилась важная вещь. 12 декабря 1993 года появилась Конституция Российской Федерации, а Филатов все сидит, а документы для кассационной инстанции все готовятся, и в этой Конституции появилась 20-я статья, где сказано, что никто не может быть приговорен к смертной казни иначе как с предоставлением права на суд присяжных и только за преступления особой тяжести против личности. 5 октября 1994 года Верховный суд Российской Федерации заседает в качестве кассационного состава, приговор, по сути, остается в силе с некоторыми изменениями, риторика из него исключена. Там в приговоре судья так распалился, что написал, что Филатов хладнокровно, не дрогнув, расстрелял троих человек. Вот это исключили из приговора. Ну а дальше Филатов, помещенный в камеру смертников после вступления приговора в законную силу, и его адвокат стали обращаться в разные инстанции. Надзорная инстанция не отреагировала на его обращение, но зато состоялось разбирательство в Конституционном суде. И вот что интересно. Разбирательство было назначено на 2 февраля 1999 года. А 21 декабря предыдущего года, то есть буквально за два месяца, даже меньше чем за два месяца, Филатов-то был помилован, и смертная казнь заменена пожизненным заключением. 2 февраля 1999 года Конституционный суд принял решение, что законодатель имел достаточно времени, чтобы реализовать 20 статью Конституции. Это значит, что пора иметь суд присяжных не в 9 регионах (а в то время суд присяжных был только в 9 регионах, в Удмуртии его не было), а пора ввести суд присяжных повсеместно. «Федеральному собранию надлежит незамедлительно внести в законодательство изменения, обеспечивающие на всей территории РФ реализацию права обвиняемого, которому грозит смертная казнь, на рассмотрение его дела судом присяжных заседателей», – постановил Конституционный суд. Поскольку Конституционный суд не установил, а что значит «незамедлительно», законодатель вводил суд присяжных повсеместно, а точнее говоря, еще в 80 субъектах Российской Федерации, в 80 судах еще на протяжении пяти лет, и так и не ввел, поскольку Чеченская Республика остается без суда присяжных. Зато Конституционный суд запретил расстреливать, причем не только в судах, где нет присяжных, но и в судах присяжных тоже, исходя из принципа равенства. Филатов получил право на пересмотр его приговора. «Уголовное дело гражданина Филатова подлежит пересмотру в установленном порядке», – сказал Конституционный суд. И ещё. Конституционный суд записал такие странные двусмысленные формулировки (или однозначные, но толкуются они двусмысленно). Что положения закона не могут более служить основанием для отказа обвиняемому в удовлетворении ходатайства о рассмотрении его дела судом с участием присяжных заседателей. Таким образом, Конституционный суд подтвердил право на суд присяжных, но оставил реализацию этого права на усмотрение законодателя. И конкретных сроков не установил. Раз Филатов получил право на пересмотр его приговора, то надо пересматривать.

29 сентября 1999 года надзорная инстанция, президиум Верховного суда, собрался пересматривать приговор Верховного суда Удмуртии. Президиум Верховного суда сделал интересный ход. По закону, действовавшему в то время, да и сейчас отчасти, в свете разъяснений пленума Верховного суда, президиум должен был рассмотреть дело в ревизионном порядке. То есть проверить не только то, что постановил Конституционный суд, но проверить дело и по существу. Этого сделано не было. Первый заместитель председателя Верховного суда Радченко внес протест, фактической стороны не касались, и дело было разрешено в течение нескольких минут. Верховный суд констатировал, что раз Филатову сохранена жизнь, и Конституционный суд об этом не знал, то никакого пересмотра приговора и изменения наказания не будет. Филатов до сих пор пребывает в состоянии человека, приговоренного к пожизненному заключению в порядке акта милосердия президента. Когда его брали под стражу в 1991 году, у него была грудная дочка. Она только что родилась, и ей было три месяца. Сейчас она сильно выросла, потому что прошло больше 13 лет. Человек этот продолжает пребывать под стражей.

Дальше давайте посмотрим, а как должен действовать закон во времени в этой ситуации.

Итак, гражданин приговорен к смертной казни. Конституционный суд приходит к выводу, что он не может быть приговорен к смертной казни – смертная казнь не могла быть назначена, потому что нет права на суд присяжных в Удмуртии, да и не везде есть право на суд присяжных в России. А что это означает? По статье 102-й старого УК, который действовал в то время, гражданин мог быть приговорен за это преступление к лишению свободы на срок от восьми до пятнадцати лет или же к смертной казни. Смертная казнь не подлежит применению, значит, максимальное наказание – 15 лет? Как бы не так. Верховный суд считает, что раз президент проявил милосердие и смягчил смертную казнь, которая, впрочем, не может применяться в данном случае, то пусть Филатов находится под стражей пожизненно. Вот в этой ситуации все и продолжается. Интересно, что в 1994 году Верховный суд поступил по-другому. Это была история человека, следователя прокуратуры, который обвинялся в получении взятки. Он был осужден к смертной казни, находился в камере смертников, а потом законом от 5 декабря 1991 года, статью о взятке смягчили, то есть убрали из нее смертную казнь. После этого, после вмешательства администрации президента, председатель Верховного суда внес протест, и наказание в виде смертной казни (а потом оно было заменено президентом на пожизненное заключение), раз оно не могло быть применено вследствие правила о действии уголовного закона во времени, смягчили до 15 лет, сочтя, что в этой ситуации, когда смертной казни нет, милосердие президента в виде пожизненного заключения совсем не милосердие, а нарушение прав осужденного. Кузнецов – этот следователь – выиграл, потому что к этому времени он уже отсидел более 8 лет лишения свободы, провел в колонии и получил право на условно досрочное освобождение. В 1995 году он был условно освобожден. Вот этот прецедент почему-то не распространен на Филатова и многих ему подобных, которые продолжают отбывать пожизненное заключение вместо смертной казни, которая, впрочем, им и не может быть назначена.

И вот тут мы можем разобраться в технологиях. Верховный суд заменил в сущности говоря одно слово. Верховный суд обсуждал наказание, которое назначено, наказание, которое реально применяется. А надо было обсуждать наказание, которое в принципе может быть назначено. Так вот то обстоятельство, что жизнь сохранена, не означает, что ее можно было отнять. Конституционный суд говорит о том, что мера наказания исключительная не может назначаться, а не только не может применяться реально. Таким образом, смертной казни до введения суда присяжных в Чеченской Республике положен предел уже в приговорах, а не только в расстрельных камерах.

Вот это серьезнейшая проблема с моей точки зрения – это вопрос о том, как толкуются законы и правила о действии законов во времени.

Кроме этого, возникает еще одна важная проблема, связанная с тем, а может ли гражданин, которому дело уже пересмотрел президиум (если считать это пересмотром) Верховного суда, обращаться с повторными жалобами. С точки зрения Конституционного суда может. И по этому поводу Конституционный суд в целом ряде решений в 1996 г., в 2002 году записал: «Конституция РФ предполагает возможность исправления судебных ошибок и после рассмотрения дела в той судебной инстанции, решение которой отраслевым законодательством может признаваться окончательным». Таким образом, Конституционный суд позволяет гражданину жаловаться неограниченно. Новый УПК наоборот говорит, что внесение повторных жалоб недопустимо. Здесь есть толкования. Судя по толкованию УПК, внесение повторных жалоб судье, который решает, пропустить ли эту жалобу в президиум, не ограничено. А вот если состоялось решение президиума, то по УПК, видимо, этот отказ окончателен. Но с точки зрения наших международных обязательств и Конституции, позиции Конституционного суда, это не так. То есть граждане могут жаловаться неограниченное количество раз, потому что, как объясняет Конституционный суд, подчиниться незаконному и необоснованному приговору значит унизить свое достоинство и честь. А по Конституции ничто не может служить основанием для умаления чести и достоинства. Таким образом, мы столкнулись с ситуацией, когда благодаря очень своеобразному, очень технологичному толкованию закона Верховным судом, многие люди, включая того же Олега Викторовича Филатова, осужденные, а точнее, помилованные на пожизненное заключение, отбывают его незаконно. Потому что максимальное наказание, которое может быть назначено с учетом позиции Конституционного суда, это 15 лет. Соответственно, возникают и другие вопросы, связанные с работой Конституционного суда. И возможно, то, что я скажу, будет последним вопросом, который возникает в этой связи. Это важный вопрос.

Ведь как устроено законодательство о Конституционном суде 1994 года? Оно запрещает распространять, т.е. не предусмотрено, в отличие от закона 1991 года, право Конституционного суда, распространять свое решение на прошлое время, вглубь на три года. Это означает юридически, что Филатов и те два человека, дела которых рассматривались в Конституционном суде, имеют право на пересмотр решения. Но десятки людей, которые не подавали жалобы в Конституционный суд, дела которых рассматривались в те же годы, что и дело Филатова, такого права не имеют. И эта ситуация с Конституционным судом происходит постоянно. Вот, например, Конституционный суд в свое время принял правильное решение о том, что если человек был осужден, он не может быть вычеркнут из жильцов, которые имеют право проживать в данной квартире. А раньше было просто – человек осуждался, и если срок наказания свыше шести месяцев, то его просто вычеркивали и все, он терял право на жилплощадь. Соответственно терял право и на регистрацию, скажем, в городе Москве или Петербурге.

Но это правило оказалось распространенным на тех, кто жаловался, на тех, кто был осужден впоследствии, но никак не на тех, кто находился в той же ситуации ранее решения Конституционного суда. Но если Конституционный суд говорит о конституционности законов, то был ли закон, который лишал человека определенного права, конституционным? В зависимости от того, что решил Конституционный суд, или вне зависимости? В зависимости от того, что человек пожаловался, или все равно он был неконституционным? Я склонен думать, что закон был неконституционным с самого начала. И то, что человек пожаловался, не делает его более или менее конституционным. И если закон действовал до решения Конституционного суда, он не может считаться неконституционным только на будущее время. Он и раньше был неконституционным.

31 октября 1995 года Верховный суд принял решение, связанное с непосредственным действием Конституции. А Конституция у нас по Конституции действует непосредственно, то есть должна применяться судами. Я склонен думать, что судебная практика могла бы пойти по пути пересмотра решений, основанных на законе, признанном неконституционным. Причем не только решений, которые воспоследовали, а и тех решений, которые были приняты на основании неконституционного закона в прошлое время.

В заключение я бы сказал следующую банальную мысль. Мы вот говорим «диктатура закона», «жить надо по закону», «применять надо закон…» Но если бы законы применялись сами по себе, то судьи были бы не нужны. Американцы совершенно справедливо говорят, что закон – это то, что говорят о нем судьи. И понятное дело, что раз в год в США выпускается огромный том, который называется «Современное понимание Конституции». Конституция действует потому, что ее творчески применяют судьи. Причем сегодня не обязательно также как вчера. Поэтому Конституцию не надо шить как мундир на очередного начальника. Так вот, Конституция и судебная практика не таковы, как написано буковками на бумаге. В случае, если есть сомнение, то, как я понимаю, судья или тот, кто за ним стоит, применяет решение, соответствующее его правопониманию. А что это за правопонимание, это специальный вопрос. В деле Филатова и в деле многих других людей целью, которая продемонстрирована в судейском правопонимании, является оставить этих людей наказанными как можно жестче. Вопреки решению Конституционного суда, здравому смыслу, милости и правде, апостолу Павлу и Благовещенью.

Только факты или Так было, так есть…

Скругленная прямоугольная выноска: В Венецианской республике во времена Возрождения был осужден и казнен пекарь, невиновность которого была доказана только после исполнения приговора. С тех пор, пока существовала Венецианская республика, перед началом каждого суда специальный глашатай напоминал судьям во всеуслышанье: «Помни о пекаре!»

Данный раздел посвящен историям, действительно имевшим место, неожиданно изменившим судьбы героев этих историй и их близких, а нередко и прервавшим эти судьбы навсегда.

Крик у порога (по повести Виктора Хвата)

"В шестидесятые годы прошлого века трое молодых людей, только вступивших в самостоятельную жизнь, среди которых был и автор этой книги, оказались жертвами группы преступников - работников милиции, прокуратуры, суда.

Ребята были беспочвенно арестованы, обвинены в совершении страшного преступления – убийстве несовершеннолетней девушки. В течение нескольких лет было проведено ряд судов и расследований, невиновные люди дважды приговаривались к расстрелу.

Понадобилось очень много усилий со стороны адвокатов, добросовестных юристов, общественности, чтобы правда восторжествовала, невиновные были освобождены, подлинные преступники найдены.

Несмотря на жесткий информационный контроль, в Советском Союзе большинству практикующих юристов, эта история была известна, как «харьковское дело» или «дело X. Б. 3.». Последнее название было по начальным буквам фамилий осужденных - Хват В., Бобрыжный В., Залесский В.

Проходили годы и страшная история, которая случилась с Виктором Хватом и его товарищами, постепенно забылась.

Но она осталась актуальна для любого общества, в котором права человека могут даже декларироваться, но на практике ничем не обеспечены.

Потрясает преступный цинизм спасавших свою карьеру, а затем и шкуру, работников харьковской милиции, прокуратуры, суда, прокуратуры Украины, высокопоставленных партийных бюрократов. В итоге действия этих людей так и остались безнаказанными. Это притом, что трудно назвать нарушение закона и прав личности, которые бы не присутствовали в «деле X. Б. 3.». Там было фактически все - физическое насилие, угрозы, шантаж, оговор и самооговор, фальсификация актов экспертиз, использование агентов в качестве подставных свидетелей, шантаж свидетелей защиты, даже не исполнение прямых указаний об освобождении из-под стражи, содержание в камере смертников даже после отмены приговора и т.д. и т.п.

Для профессиональных юристов особенный интерес представляет сама анатомия самооговора, слом психики человека в экстремальных условиях и вновь ее возрождение.

В этом отношении очень поучительна история трех, в общем-то достаточно инфантильных и неприспособленных к жизни ребят. Они совершенно неожиданно попадают в жесточайшие экстремальные условия – преступное следствие, полная деградация воли, неправый суд, тюрьма, наконец, камера смертников, ежедневное ожидание исполнения приговора и все-таки, в конечном счете, осмысленное преодоление страшных испытаний, примеры высочайшего проявления мужества и, наконец, победа.

Автору не довелось встречать в тюрьме модных сейчас серийных убийц, сексуальных маньяков, крутых киллеров и кровавых бандитов. Может, их тогда и не было. Люди, которых автор встречал, конечно, были преступники. Их не нужно идеализировать. Эти люди с искореженными судьбами и не всегда по их вине. Но они были люди, и испили свою чашу страданий до дна. Они не всегда делали только зло, у них были дети и близкие, которые их любили и надеялись до конца на их возвращение.

Однако их давно нет в живых. Даже близкие не знают об их могилах и последних часах жизни. Заросли травой и вообще исчезли с лица земли их безымянные могилы. Никогда нога близкого человека не ступала рядом с этими могилами.

В стране, где от имени государства были уничтожены миллионы людей, а сейчас господствует криминальный беспредел, набирает силу терроризм, человеческое восприятие подобных событий существенно притупляется.

Трагедия началась с того, что в одном из переулков Харькова был обнаружен труп несовершеннолетней Ирины Коляды. Это было в 12 часов ночи, мать, встревоженная отсутствием дочери в столь позднее время, вышла на улицу и разглядела в темноте фигуру человека, склонившегося над чем-то у самого порога дома. Увидев мать, человек убежал, а она обнаружила безжизненное тело дочери с залитым кровью лицом и проломленным черепом.

Душераздирающий крик матери услышали не только в соседних переулках, он донесся и до центральной части города, расположенной наверху, над местом убийства. Так случилось, что этот отчаянный вопль услышали я и мой муж, и побежали звонить в милицию. Но дежурный потребовал, чтобы мы назвали точный адрес, где, по нашему мнению, происходят трагические события, иначе выезжать отказались.

Соседи вызвали милицию и «скорую помощь». Безутешную мать еле оторвали от тела дочери, долго не могли прервать истерику, но после большой дозы успокоительного она, наконец, уснула.

В середине следующего дня ее разбудил пожилой мужчина, который назвался дядей друга ее дочери. Мать знала, что дочь встречается с женатым человеком, который, якобы, собирается расстаться с женой и жениться на Ирине.

Дядя выразил матери глубочайшее соболезнование, уверил, что ее горе является горем и для них, и положил на стол объемистую пачку денег на первое время на различные расходы. И уже перед уходом попросил никому не рассказывать об отношениях Ирины и его племянника.

После ухода мужчины мать пересчитала деньги. Оказалась баснословная сумма – три тысячи рублей. По тем временам, чтобы заработать такие деньги, надо было работать около трех лет.

К сожалению, следственная бригада не могла похвастаться особыми успехами в расследовании громкого дела, находящегося на личном контроле у самого Н.С. Хрущева.

Желая любым способом раскрыть преступление, следствие пошло по ложному следу, который с помощью сложных умозаключений вывел их на трех молодых людей: начинающего инженера Виктора Залесского, так же начинающего научного сотрудника Виктора Хвата и молодого преподавателя Владимира Бобрыжного.

Дальше включился механизм фальсификации преступления.

Анатомия самооговора

Весь арсенал наработанной методики был применен в деле «Х.Б.З.». Причем, главным подозреваемым был выбран Виктор Хват – автор данной повести.

В конце концов, вырисовалась довольно стройная, на первый взгляд, картина преступления.

Даже с опознанием все прошло гладко. Среди трех человек, представленных матери убитой, она без колебаний показывает на Виктора Хвата, как на человека, склонившегося над телом ее дочери в тот момент, когда мать вышла на крыльцо.

Три тысячи рублей в то время были большой суммой…

Приговор

Потом был суд. Виктор Хват и его «подельники» решили прекратить самоговор и попытаться рассказать правду. Они не признавали себя виновными на протяжении всего суда.

Но решение суда было неумолимым: всех троих приговорили к высшей мере наказания – расстрелу. Зал одобрил суровый, но справедливый приговор преступникам громкими аплодисментами.

Потом была камера смертников, которая показалась ему живой могилой.

Конечно, Виктор вправе был надеяться, что завтра ему отменят приговор, а послезавтра найдут настоящего преступника, справедливость восторжествует, и он пойдет на волю. Но когда вокруг тебя одного за другим людей уводят на расстрел, и ты вздрагиваешь от любого поворота ключа в замочной скважине, трудно, почти невозможно, было заставить себя так мечтать. Во всяком случае, после первого приговора Виктору это не удавалось.

Через шесть месяцев томительного ожидания приговор все-таки отменили, а дело отправили на доследование, которое свелось ко второму кругу фальсификации, шантажа, обмана и угроз.

Скругленная прямоугольная выноска: «Убивайте всех. Господь отделит своих.».
Призыв времен крестоносцев

На этот раз ребятам повезло с адвокатами, да и сами они больше не пошли на самооговор.

Новый возврат дела на доследование, новые угрозы, подмена свидетельских показаний.

Новый приговор: Хвата и Бобрыжного – к расстрелу, Залесского – к пятнадцати годам в колонии строгого режима. Именно такой исход пророчил Виктору его адвокат еще до начала суда.

И опять камера смертников. Но на этот раз изменился ее узник. Он уже не впадал в депрессию и не думал о самоубийстве. Он и его адвокат настроились оспаривать приговор до конца.

В Харьковском СИЗО поднялся переполох. Впервые в истории судопроизводства людей, приговоренных к высшей мере наказания, нужно было доставить в Верховный Суд Украины для участия в рассмотрении их кассационной жалобы. И как бы в отместку за предоставленные хлопоты надзиратели сыграли с ними жестокую шутку: инсценировали ситуацию, как будто их вызвали для исполнения приговора, т.е. расстрела.

Оправдание!

Спустя два с половиной года после ареста судебная коллегия по уголовным делам определила: «Приговор Харьковского областного суда в отношении Бобрыжного, Хвата и Залесского - отменить, дело в отношении их прекратить за недоказанностью их участия в совершении преступления…»

Всех троих немедленно освободили из-под стражи.

Кто же убил Ирину Коляду?

Новое тщательное расследование уголовного дела об убийстве Ирины открыло новые, скрытые ранее и очень важные обстоятельства.

Оказалось, что Ирина была беременна, но ее любовника тогда никто не искал. Теперь его обнаружили, и им оказался тот самый женатый мужчина по имени Виталий, который передал через своего дядю матери Ирины крупную сумму денег за молчание.

Выяснилось, что Ирина шантажировала своего любовника, он неоднократно пытался с ней договориться, но безрезультатно. Она требовала, чтобы Виталий женился на ней. В противном случае грозила открыть жене их связь, родить и «подкинуть» ребенка. В тот роковой вечер после очередных безрезультатных уговоров, Виталий схватил кирпич и ударил Ирину по голове. Его двоюродный брат знал об этом убийстве и даже был на месте преступления, но не сообщил об этом.

Виталий Запорожский получил за убийство 15 лет лишения свободы, его двоюродный брат – три года за недоносительство. О судьбе матери убитой Виктор Хват ничего не пишет. Приговор был вынесен спустя пять лет после совершения преступления.

Почти до 1971 года тянулось расследование по поводу незаконных методов дознания по делу Виктора Хвата и его товарищей, но, в конце концов, все было спущено на тормозах.

Перед Виктором встала дилемма – потратить остаток жизни на борьбу за справедливое наказание преступников от правосудия или уехать из страны и просто жить дальше. Он выбрал последнее. Сейчас Виктор Хват живет в Германии и мечтает опубликовать свою повесть.

Можно ли вынесенные дважды смертные приговоры в отношении абсолютно невиновных людей назвать судебными ошибками? Или это преднамеренные должностные преступления, оставшиеся безнаказанными?

Дознание с правом на убийство

Июнь 1993 года. Хабаровский край. Город Советская Гавань. В лесу находят три трупа изнасилованных и задушенных женщин. Две из них – семнадцатилетние выпускницы школы. Третья – молодая мать двоих детей.

Под подозрение попадает солдат конвойных войск Олег Мячиков. После допроса с пристрастием он признается в совершенном преступлении. Но нужно еще назвать имена подельников, т.к. понятно, что один он такое натворить не мог. И Олег называет двух своих помощников – солдат из той же роты.

Эти двое оказались покрепче, и признаваться в том, чего не делали, не стали. Одного из них убили во время допроса, тело увезли и спрятали, был – и нет. Второго отправили на этап в общем вагоне с уголовниками, шепнув предварительно, что с ними едет конвойник, и что им за него ничего не будет. Парень умер в страшных мучениях.

Олега тоже начали собирать на этап, но в дело неожиданно вмешалась военная прокуратура, Олег ведь был солдатом. Парень был не только спасен, он оказался совершенно непричастным к преступлениям, в которых признался.

Его, слава Богу, не судили и не приговорили к смертной казни, ведь за три изнасилованных и убитых женщины такой приговор был весьма реален.

Скругленная прямоугольная выноска: Осуждение невиновного это оправдание виновного.

Ему просто исковеркали жизнь, до конца которой он будет сам себя казнить за смерти двух ребят, которых он сам, не выдержав пыток, отдал в руки палачам в погонах.

А что же палачи? Шесть лет их не могли судить, т.к. бывший прокурор Жук находился в бегах. Никто из них не находился под стражей. Наконец, прокурор нашелся, и суд состоялся. Три человека получили условное наказание с испытательным сроком два года.

А еще один от наказания был освобожден в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности.

Кто сказал, что наша система уголовного правосудия антигуманна? Вот вам неопровержимое доказательство, что это не так.

История, похожая на сказку

Случилось это в 1995 - 1996 году. В городе Вельск Архангельской области был обнаружен труп изнасилованной несовершеннолетней девушки.

Сергей Михайлов жил неподалеку от места страшой находки, к тому же пару дней назад он что-то отмечал в компании, где была эта девушка. Этого оказалось достаточно для задержания… а дальше уже дело техники, которая, как правило, не подводила. Сергей, как это водится в подобных случаях, во всем сознался.

Михайлова приговорили к высшей мере наказания – смертной казни, которую со временем заменили на 25 лет лишения свободы. Такие замены в это время шли массовым порядком, а то могли бы и расстрелять.

Через какое-то время на этом же месте был снова обнаружен труп девочки. Почерк насильника и убийцы был такой же, как и в первом случае. Журналисты и правозащитники подключились к выяснению истины. Время шло, но разгадки не было. Сергей находился в тюрьме, а преступление повторилось?!

Так сложилось, что в одну камеру с Сергеем поместили человека, осужденного на 8 лет за поджог, разбой и еще несколько преступлений.

А дальше, как в сказке, новый сосед начал хвастаться и рассказал о двух своих преступлениях, за которые он, такой крутой, избежал наказания. Что толкнуло его на такие откровения? Но это произошло.

Об этом узнали правозащитники, журналисты, делу был дан ход, дошло и до суда. Преступник получил в общей сложности 15 лет.

Сергея Михайлова нужно было освобождать. А куда списать отсиженные годы? И тогда его обвинили в изнасиловании двух сестер, которые тоже были на этой вечеринке. Несовершеннолетние девочки даже дали показания, но опять вышла неувязочка: сестрички оказались девственницами. Тогда изнасилование переквалифицировали в развратные действия. Итого Сергей отбыл в местах лишения свободы 7,5 лет. А ведь его могли и расстрелять. За ложное обвинение в изнасиловании и убийстве одного человека. Очевидно, суд был настольно шокирован собственной несостоятельностью, что настоящему убийце и насильнику, виновному в смерти двух человек, дал 15 лет.

Кто знает, вполне возможно, если бы правоохранительные органы не успокоились, обвинив невиновного человека, не было бы второго убийства.

Олегу Бондаренко просто повезло

Ему было 18 лет, когда он получил 13 лет за убийство, которого не совершал. Доказать свою невиновность не смог. Его убеждение: человек в клетке – для судей, несомненно, преступник. Так решил и Ростовский областной суд в 1997 году.

Через пять лет задержали настоящих преступников. За это время они совершили еще не одно жестокое преступление. Пока шло следствие, выплыло и то убийство, за которое уже отбывал наказание Олег Бондаренко. В обязанности следователя, работающего по новому делу, не входит разбираться в тонкостях уже «отработанного» дела, у него и без этого хлопот хватает. Но Олегу повезло. Начальник отделения УБОП Ростовской области Андрей Пучков, узнав, что за расследуемое его отделом преступление уже отбывает наказание другой человек, не остался по-казенному равнодушным. Изучил и проанализировал уголовное дело Олега Бондаренко буквально на энтузиазме. Оказалось, что доказательной базы нет никакой.

Тем не менее, десятки жалоб от Олега и его родителей, написанные ранее, остались без ответа, никто в них не разбирался.

Должностные лица, виновные в осуждении невиновного человека, никакого наказания не понесли. А следователь Аркадий Баздыкян, напротив, получил повышение и добрался до должности начальника уголовного розыска районного отделения милиции Ростовского УВД.

Он и сейчас считает, что расследование по делу Бондаренко было проведено правильно, и именно Олег совершил убийство, за которое его осудили. На вопрос о применении физического насилия во время дознания ответил: «Били? Ерунда. Они все так говорят».

Три миллиона за каждый год тюрьмы потребовал выплатить невинно осужденный

15 миллионов рублей за пять лет унижений и разрушенную семью. Много это или мало? Решать суду. Отсидев пять лет за убийство, которого не совершал, новосибирец Евгений Лукин намерен добиться крупной денежной компенсации. Гражданский иск о возмещении морального вреда был подан в Октябрьский районный суд Новосибирска.

"Его прямо из постели взяли. И больше он домой не пришел", - это не воспоминания о тотальных чистках 37-го года. Это говорит мама Евгения Лукина об аресте сына в конце 1999-го. На четвертые сутки после ареста здоровый 32-летний мужчина "чистосердечно признался" в убийстве и краже золота. Проглоченные на допросе зубы - это весомый аргумент. И, видимо, очень действенное средство при расследовании преступлений.

- Меня допрашивали в ИВС, - виновато улыбаясь, рассказывает Евгений. - Били в кабинете двое, пинали ногами по голове. Я не знал, кто они, был уверен, что это та самая "родная" милиция. Позже увидел тех, кто со мной "работал", в СИЗО - оказывается, это был тюремный конвой.

...Марина Федотова, предпринимательница, была найдена мертвой в собственной квартире 24 декабря 1999 года. Женщину зарубили топором (не менее семи ударов), а после сгребли с полочки золото и пейджер. Евгений Лукин работал у Марины водителем.

И в следующую же ночь его увезли в милицию, а потом в ИВС. В результате вышеописанных "трудов" появилась вот такая явка с повинной: якобы Федотова была недовольна работой Евгения и, вызвав его утром к себе домой, принялась отчитывать. Разнервничавшись, Лукин схватил валявшийся возле балкона топор и зарубил обидчицу. После, не понимая, что он делает, взял колечки-цепочки и ушел... Абсурдность этого "признания" была очевидна всем, кто знал Евгения. Кем-кем, а уж холериком, способным схватиться за топор, его не назовешь. Даже сейчас, после пяти лет так называемого "крытого режима", который часто меняет людей до неузнаваемости, Евгений не утратил какой-то трогательной детской застенчивости. До ареста, в "мирной" жизни, он все свободное время возился с дочками. Сейчас у них, к слову, другой папа - жена Евгения хоть и не верила никогда, что он преступник, а через два года все же развелась с мужем-арестантом. Двоих детей кормить-то надо.

Понятно, что в суде Евгений Лукин отказался от выбитой вместе с зубами явки с повинной. Заявил, что на него оказывали давление, и потребовал привлечь к уголовной ответственности работников милиции. Но, как и следовало ожидать, кристально честные милиционеры "навет" легко опровергли, даже при этом не солгав, действительно, они ведь не били подозреваемого. Кто бил - неизвестно, нет у нас в Кировском уголовном розыске таких подлецов. В общем, в возбуждении уголовного дела отказали - лукавит подсудимый, оговаривает доблестных сыщиков.

Скругленная прямоугольная выноска: "Именем Российской Федерации" его признавали убийцей трижды.

Получив признание Евгения Лукина, прокуратура Кировского района Новосибирска сочла преступление раскрытым: виновный найден, зачем головы ломать. Меньше чем через пять месяцев, в мае 2000-го, "убийцу" уже приговорили. Между тем фронт работ для милиции и прокуратуры был. И самое удивительное, что единственно правильную версию дал следствию сам Евгений Лукин. Но кто его тогда слушал?

На одном из судебных заседаний Лукин припомнил объявление, которое давала Марина незадолго до смерти: "продам итальянскую мебель". И даже предположил, что женщина могла стать жертвой налетчиков именно из-за этого объявления. Естественно, словам обвиняемого никто значения не придал. Евгений был прав, но это подтвердилось только три с лишним года спустя.

В августе 2003 года в Новосибирске была ликвидирована банда из спецконтингента. Расследованием занялся Отдел Генеральной прокуратуры по Сибирскому федеральному округу, и вскоре один из подозреваемых признался в убийстве Марины Федотовой. Разбойники вышли на нее именно по объявлению о продаже мебели - это было их обычным приемом. И если бы хоть кто-нибудь вовремя прислушался к Евгению Лукину, это могло бы предотвратить много кровавых преступлений - всего на счету банды 12 человеческих жизней. Только один налет бывших стражей порядка в 2001 году закончился тройным убийством: экс-милиционеры зарубили топором няню полуторагодовалого ребенка, застрелили хозяйку и ее 16-летнюю дочь.

Сам Евгений, отдавший за чужое злодеяние пять лет, бесхитростно признается, что у него "нет претензий к убийцам". Виновником своей беды он считает работников прокуратуры Кировского района, которые передали его дело в суд, Евгений намерен добиваться возбуждения против них уголовных дел.

Нельзя сказать, чтобы Евгений Лукин не боролся за свою свободу и до того, как поймали настоящих убийц. "Именем Российской Федерации" его признавали убийцей трижды. Дважды приговоры районного суда по ходатайству адвоката отменяла вышестоящая инстанция, и дело возвращалось на новое рассмотрение. Каждый раз сроки наказания чуть-чуть смягчались: от 12 лет строгого режима до 10,5. Третий приговор районного суда был оставлен в силе, а жалоба в президиум Новосибирского областного суда - без удовлетворения. Судебные разбирательства шли более двух лет, и все это время Евгений оставался в камере СИЗО.

Ни один из судей не усомнился в виновности Евгения Лукина. И каждый раз приговор основывался, прежде всего, на злополучной явке с повинной, от которой Евгений отказался. При этом, по мнению адвоката Александра Семиненко, в деле было множество нестыковок, на которые судьи обязаны были обратить внимание.

Евгения освободили только благодаря надзорному представлению заместителя Генерального прокурора по Сибирскому федеральному округу Валентина Симученкова, который направил его в президиум Новосибирского областного суда в июле 2004-го. 8 сентября 2004 года дело Лукина вновь рассмотрел Кировский суд, на этот раз оправдав Евгения. Сейчас Евгения Лукина ожидает новый судебный процесс - правда, он уже выступает в качестве истца по гражданскому делу. Жертва судебной ошибки требует взыскать с казны Российской Федерации 15 миллионов рублей. Как заявил адвокат Александр Семиненко, нет уверенности в том, что районный суд Новосибирска удовлетворит иск в полном объеме - для российской судебной практики сумма рекордная. Так, в Ростове парень, незаконно отсидевший восемь лет, добился компенсации морального ущерба в сумме 20 тысяч долларов, да и эти деньги он не может получить уже два года - казначейство решение суда обжаловало. Для сравнения - в минувшем году муниципалитет Чикаго добровольно, без всякого судебного разбирательства, выплатил компенсацию в два миллиона долларов родителям мальчика, который пять недель (а не пять лет!) подозревался (а не сидел в тюрьме!) в убийстве. И американские правозащитники уверены, что компенсация была бы гораздо больше, если бы жертвы полицейского произвола решили обратиться в суд. Между тем Евгений считает сумму, заявленную в его иске, справедливой и намерен бороться до конца.

Послесловие

Очень хотелось бы в этой книжке обойтись без воспоминаний о Чикатило. Не получилось…

Пока наше общество не определится быть или не быть смертной казни, пока конституционные гарантии будут существовать отдельно от реальности, история поимки и казни этого монстра неизбежно будет всплывать как предостережение, как напоминание об ответственности за свои решения и поступки.

В преступлениях Чикатило признались 16 человек, один был казнен. Один ли?

Был ли Чикатило первым маньяком, наводившим ужас на беззащитное население, решилась ли проблема серийных убийств после его казни?

Чему научила наши правоохранительные органы трагедия с невинноказненным?

Прекратились ли вынужденные признания невиновных?

На все эти вопросы один ответ – «нет». И этот ответ порождает много новых вопросов, без решения которых никогда невозможно будет сказать, что наша Конституция реально воплощается в жизнь.

Речь идет не только о правах подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений.

Если все продекларированные права человека будут соблюдаться, возможно и преступлений станет меньше?

Каждый из нас должен в меру возможностей внести свой вклад в успех этого, пока еще безнадежного, дела.

Не убий!

Конституция – декларация прав или гарантия?

Через законодательные дебри к реализации своего права

Только факты или Так было, так есть…