Передача N 362
05.04.99
|
 |
- Проблема ВИЧ-инфицированных
|
“Еще в среду с утра ничто не предвещало беды.
В 10 часов получил от вас передачу. Обрадовался, конечно.
И тут меня выводят в санчасть. Врач, глядя на меня с
каким-то тихим ужасом, говорит: “Анализ показал, что
Вы… — ВИЧ-инфицированный”. Дал он мне расписаться в
том, что я предупрежден об уголовной ответственности
за распространение ВИЧ-инфекции. Сказал, чтобы я возвращался
в “хату”, собрал вещи и никому ничего не говорил. Но
пацаны сразу поняли, в чем дело. Утешать меня стали,
вещи наперебой предлагали… Но, мам, сама понимаешь,
не до того мне было тогда.
Потом пришел ключник, я со всеми попрощался и пошел
на выход. Перевели меня в “хату” для ВИЧ-инфицированных...
...Поначалу, конечно, только одна мысль покоя не давала:
неужели все — конец? Но нет, мам, прошло несколько дней,
и я отошел. Подумал над своей дальнейшей судьбой и решил:
жизнь еще не закончена, нельзя падать духом. Нельзя
— теперь мне это просто не позволено!..
Весь свой срок мне придется провести здесь — в СИЗО,
так как зон для ВИЧ-инфицированных у нас пока нет.
Мама, я очень прошу тебя, не плачь и постарайся отцу
вообще не говорить ничего о случившемся или скажи как-нибудь
поделикатнее, а то я не знаю, что с ним может случиться...”
Это письмо из Тверского следственного изолятора было
опубликовано в областной газете “Трибуна”.
“ВИЧ-инфицированному нелегко и в обычном обществе,
— пишет в статье “СПИД поразил Тверь” журналист Александр
Калинин, — они становятся изгоями, от них шарахаются
не только соседи, знакомые, но и врачи, которые, казалось
бы, призваны обезопасить их от предвзятостей общественного
мнения. Увы, врачи сами часто оказываются под влиянием
этого общественного мнения. А Тверь поразила буквально
эпидемия. Об этом кричат все здешние средства массовой
информации. По уровню распространения страшного вируса
область находится на одном из первых мест в России.
С диагнозом СПИД на территории Тверской области уже
умерли 3 человека. ВИЧ-инфицированных детей — 1, несовершеннолетних
подростков — 52 человека, 67 процентов инфицированных
— молодые люди от 18 до 25 лет. Три ребенка рождены
от матерей с диагнозом СПИД”.
По сообщению корреспондента “Вече Твери” Натальи Зиминой
в тюрьмы Тверской области в прошлом году поступило 220
ВИЧ-инфицированных. “В СИЗО плохо с медикаментами, —
пишет Наталья Зимина, — в прошлом году истратили на
лекарства 837 тысяч, а из федерального бюджета пришло
только 190 тысяч. Среди ВИЧ-инфицированных заболеваемость
туберкулезом выросла на 18 процентов. Один из поступивших
в СИЗО ВИЧ-инфицированных совершенно справедливо заметил:
мы получили срок, но не “высшую меру”. Да, на деле так
и получается: эти люди практически обречены…”
В последнее время нам все чаще пишут и звонят
родители ВИЧ-инфицированных заключенных, не только из
Твери, но и из Калининграда, Новороссийска, Краснодарского
края, Нижегородской области. Они охвачены отчаянием.
Их дети наказаны втройне. Они лишены свободы, им угрожает
смертельная опасность… Но и этого мало — для них создана
тюрьма в тюрьме, от них шарахаются как от прокаженных,
их сделали отверженными среди отвергнутых обществом.
Из архива Общественного Центра содействия реформе
уголовного правсудия: рассказывает мать заключенного
Нижегородского СИЗО, ее сын содержится в камере для
ВИЧ-инфицированных.
“Мой сын сидит в СИЗО седьмой месяц. Его осудили на
два с половиной года. Ни одна зона не принимают ВИЧ-инфицированных.
К кому я только не обращалась с просьбой помочь им —
везде один и тот же ответ: для них нет места. Сердце
обливается кровью — в каких условиях они находятся.
В 8-ми местной камере сначала содержалось 37 человек,
сейчас их уже 42. Для того, чтобы в камере продвинуться
на несколько шагов, надо приложить большие усилия. Спать
им почти не приходится: не хватает коек. Сын фактически
не спит. Приходит на свидание всегда с больными воспаленными
от бессонья глазами. Медицинская помощь сводится к тому,
что берут анализ на кровь. В камере вообще отсутствует
кислород. Даже спичка не зажигается.
Мой сын мечтает вырваться из этого ада, он мечтает
попасть на зону. Ведь они же все-таки больные люди.
И государство, раз их посадило, должно хотя бы какие-нибудь
условия для них создать! Он же здесь сидит 7 месяцев,
а ему 2,5 года сидеть. 2,5 года он должен находиться
в СИЗО! Это не только мой сын, но и все остальные ВИЧ-инфицированные.
Витаминов они тоже не получают. Питание совсем плохое.
А жить-то, как говорится, уже не так долго осталось.
Чем вы можете помочь нам?!”
Кажется, что помочь в этой ситуации ничем нельзя. Рассчитывать
на создание отдельных колоний для ВИЧ-инфицированных
при нынешнем экономическом развале было бы наивным…
Кроме того, как только становится известным о планах
строительства колоний или создания локальных участков
для ВИЧ-инфицированных в том или ином месте, население
начинает волноваться, устраивает акции протеста, требует
проведения референдума, местные власти засыпают вышестоящие
инстанции угрожающими письмами: мол, не доводите нас
до социального взрыва, до беспорядков, и без СПИДа проблем
хватает…
В марте этого года в Нижнем Новгороде по
инициативе местных правозащитников состоялся международный
семинар “Положение ВИЧ-инфицированных в местах лишения
свободы”. О том, как проходил семинар, рассказал председатель
Нижегородского Общества прав человека Сергей
Шимоволос:
“На этом семинаре собрались совершенно разные люди
— медики, профессионально занимающиеся проблемой распространения
болезни, представители управления исправительной системы,
которые занимаются ВИЧ-инфицированными непосредственно
в колониях, а также представители общественных организаций,
которые очень заинтересованы в решении этой проблемы.
Удалось собрать совершенно разных людей и обсудить проблему
ВИЧ-инфицированных в местах лишения свободы со всех
сторон, определить возможности ее решения. Еще 3 года
назад мы и врачи говорили на разных языках. На семинаре
врачи и представители общественных организаций заговорили
на одном языке. Нам удалось убедить представителей управления
по исполнению наказаний в необходимости искать нестандартные
решения.
Проблема тюремной ВИЧ-инфекции на самом деле новая,
она не похожа на другие проблемы. В отличие от всех
прочих СПИД - это болезнь, которая пугает всех своей
неизвестностью, непонятностью. Ее боятся почти мистически,
и столь же мистический ужас вызывают носители ВИЧ-инфекции.
Поэтому ВИЧ-инфицированные находятся в страшных условиях,
в условиях двойной изоляции: они отгорожены и от вольного
мира и от мира тюремного...”
К каким же выводам пришли участники семинара? Можно
ли помочь людям, которые нуждаются в особом внимании,
отношении, но содержатся в гораздо более жутких условиях,
чем другие осужденные. Хорошо известно, что камеры СИЗО
переполнены, само пребывание здесь можно квалифицировать
как пытку.
Сергей Шимоволос:
“Как известно, условия содержания заключенных СИЗО
гораздо хуже, чем условия содержания в учреждениях для
осужденных. И вместе с физическими страданиями ВИЧ-инфицированные
испытывают моральный дискомфорт, потому что они живут
страхом смерти. Заболеваемость туберкулезом среди ВИЧ-инфицированных
в 10 выше, чем среди остальных заключенных. Это страшная,
смертельная опасность. Эти люди быстро уходят из жизни.
Они чувствуют свою обреченность, и они действительно
обречены. Кроме того, даже осужденные ВИЧ-инфицированные
не переводятся в колонии, они ежедневно испытывают состояние,
которое можно назвать пыткой.
Во некоторых регионах их положение удалось облегчит.
ВИЧ-инфицированных переводят в колонии общего режима.
Так, например, сделали в Краснодарском крае. И надо
отдать должное руководству Краснодарского УИН, потому
в других регионах не знают, что делать и оставляют ВИЧ-инфицированных
в СИЗО. А это недопустимо.
В Нижегородской области тоже пошли по пути размещения
этой группы заключенных в колониях, но, к сожалению,
возможности для их размещения крайне ограничены. Считается,
что ВИЧ-инфицированных надо обязательно изолировать
от других осужденных, создавать локальные участки, но
не всегда есть возможность сделать такие участки.
На семинаре мы обсуждали как раз эту стороны проблемы.
Что делать дальше? Ведь на самом деле больные ВИЧ-инфекцией
остаются изгоями, они лишены многих возможностей, которые
предоставляются другим осужденным. И в принципе очень
трудно обеспечить для них необходимые условия содержания.
Единственная выход из сложившейся ситуации: ВИЧ-инфицированные
должны содержаться наравне с другими осужденными, вместе
с другими осужденными. Это, на первый взгляд кажется
страшным, непонятным. Но это единственный выход.
И здесь наша задача давать людям необходимую информацию
— для осужденных, для персонала учреждений, объяснять
им, что ВИЧ-инфекция — не настолько страшная угроза.
Существуют элементарные нормы, соблюдая которые, можно
практически исключить возможность заражения этой инфекцией.
У нас пока не было ни одного случая заражения СПИДом
в местах лишения свободы. Люди остаются людьми, они
не хотят подхватить ВИЧ-инфекцию, они хотят сохранить
свое здоровье, и свою жизнь. И ВИЧ-инфицированные, и
все остальные заинтересованы в нераспространении СПИДа.
Ошибка состояла в том, что с самого начала мы были
ориентированы на изоляцию ВИЧ-инфицированных. Такая
изоляция, кстати, создает ощущение успокоенности. А
атмосфера успокоенности создает угрозу реального заражения.
Ведь ВИЧ-инфекцию не так легко распознаеть. На лицах
ВИЧ-инфицированных чаще всего нет явных признаков заболевания,
они не кашляют как туберкулезники и т.д. Успокоенность,
возникающая от того, что мы изолировали, отгородились
от выявленных инфицированных, делает как бы излишними
профилактические меры. Другие заключенные осужденные
успокаиваются, они не предохраняются от заражения А
это приведет к дальнейшему распространению ВИЧ-инфекции
среди заключенных...
Участники семинара пришли к такому выводу: главное
сейчас — информационно-агитационная работа. Необходимо
распространять среди персонала, среди осужденных адекватную
информацию о самой ВИЧ-инфекции, о средствах защиты
от нее. Это единственный путь”.
Следует заметить, что и нынешнее руководство
главного тюремного ведомства также согласно с мнением
экспертов и правозащитников. Вот точка зрения на проблему
ВИЧ-инфекции в местах лишения свободы начальника Главного
управления по исполнению наказаний (ГУИН) Министерства
юстиции Ялунина Владимира Увенальевича:
“Сегодня в местах лишения свободы у нас находится около
2,5 тысяч ВИЧ-инфицированных. Но я думаю, что проблему
их размещения мы создали для себя сами. Изучение зарубежной
практики показало, что каких-то специальных учреждений,
мест лишения свободы для ВИЧ-инфицированных за границей,
в Европе нет. Просто сотрудниками и заключенными проводится
соответствующий инструктаж о том, как надо себя вести.
В Законе о борьбе со СПИДом в России не предусмотрена
ответственность за опасность заражения. То есть мы сами
заложили в закон норму, что ВИЧ-инфицированных надо
содержать отдельно. Сейчас мы работаем над тем, чтобы
изменить этот порядок и внести соответствующие поправки
в законодательство”.
В большинстве цивилизованных стран мира при решении
этой проблемы опираются на “Рекомендации ВОЗ относительно
ВИЧ-инфекции и СПИДа в тюрьмах”. Вот несколько отрывков
из рекомендаций Всемирной организации здравоохранения.
“Принудительное проведение анализов на ВИЧ-инфекцию
среди заключенных представляется неэтичным и малоэффективным,
и оно должно быть запрещено.
Добровольные анализы следует проводить только с осознанного
согласия заключенного. При сообщении заключенным о результатах
анализа и впоследствии необходимо оказать им поддержку.
Сообщать о результате анализа должен только медицинский
персонал, гарантирующий сохранение врачебной тайны”.
* * *
“Права ВИЧ-инфицированных заключенных не
должны ущемляться, они не должны изолироваться от других
заключенных, если это не является абсолютно необходимым
по медицинским показаниям. ВИЧ-инфицированные заключенные
должны иметь равный доступ в мастерские и к работам
на кухне, ферме и на других рабочих местах, а также
участвовать во всех программах, применимых ко всем заключенным
в целом.
Информация относительно состояния здоровья и лечения
заключенных является конфиденциальной и должна содержаться
в документах, доступных только для медицинского персонала.
Медицинский персонал может предоставить руководству
тюрьмы или судебным органам сведения, если это поможет
лечению и уходу за пациентом, но только с согласия самого
заключенного.
Информация о наличии ВИЧ-инфекции у заключенного может
быть раскрыта руководству тюрьмы только при условии,
когда медицинский персонал считает: при должном соблюдении
этических норм это обеспечит безопасность и благополучие
заключенных и персонала...
Ни в коем случае нельзя придерживаться практики необоснованного
извещения тюремной администрации о наличии ВИЧ-инфекции
у заключенного. На досье, камере или документах заключенного
не должно быть никаких пометок, ярлыков, штампов или
иных видимых знаков, указывающих на наличие у него ВИЧ-инфекции.
Следует стимулировать товарищеские отношения среди
заключенных в отношении носителей ВИЧ-инфекции или больных
СПИДом, чтобы предотвратить дискриминацию и бороться
со страхом и предубеждениями в отношении заключенных-носителей
ВИЧ”.
* * *
“Просвещение в области ограничения распространения
инфекции должно акцентировать внимание на принципах
всеобщего предохранения и гигиены. Следует подчеркивать
отсутствие какого-либо риска заражения ВИЧ при обычных
повседневных контактах. Необходимо избегать чрезмерных
мер предосторожности при общении с ВИЧ-инфицированными
заключенными”.
Утверждение о бессмысленности чрезмерных мер предосторожности
при контакте с ВИЧ-инфицированными нашло свое подтверждение
в мировой практике. Специалисты считают, что СПИД является
гораздо менее опасной инфекцией, чем, скажем, туберкулез
и особенно его практически неизлечимая лекарственно-устойчивая
форма (ЛУ ТБ). Распространяется палочка Коха воздушно-капельным
путем, и те простые меры предосторожности, которые эффективны
при общении с ВИЧ-инфицированными, от заражения туберкулезом
не спасут. Но почему-то туберкулезников боятся гораздо
меньше. Это, как считают специалисты, результат психоза,
нагнетаемого недобросовестными журналистами, который
сочиняют про СПИД всякие небылицы.
Закончить этот выпуск “Облаков” мы хотели бы еще одним
отрывком из письма заключенного тверского СИЗО своей
матери:
“Мама, я надеюсь на твою силу духа. Ведь это не конец!
Я здесь, как и раньше, спортом занимаюсь. И о том, что
смертельно болен, стараюсь не думать, хотя стал вам
писать и опять расстроился...
Теперь у меня еще больше желания выйти на волю, ведь
жить-то осталось от силы лет десять. Прошу тебя: не
плачь и не отчаивайся...”
Пожелаем и мы людям, оказавшимся в страшной беде, надежды
и силы духа, а всем нам — милосердия и человечности...
Всем привет.
|
