Передача №387
27.09.99
|
 |
- Выставка "Человек и тюрьма"
- Проблемы юстиции
|
В эфире программа “Облака”.
Это программа о заключенных, для заключенных и для
всех тех, кому не безразлична их судьба.
Здравствуйте. У микрофона Ирина Новожилова.
"Увиденное на выставке "Человек и тюрьма"
потрясло меня до глубины души. Когда находишься по эту
стороны "колючки", не задумываешься - какие
муки и страдания испытывают люди, находящиеся по ту
сторону тюремного забора. Я бы не пожелал оказаться
там даже своему врагу. Мне очень жаль многих моих ровесников,
оказавшихся там безвинно или по глупости…"
Так описал свои впечатления от посещения выставки "Человек
и тюрьма", прошедшей недавно в Краснодаре, 18-летний
житель столицы Кубани.
"Я очень сочувствую людям, которые обречены часть
жизни провести в нечеловеческих условиях наших тюрем
и колоний, - это строчки из отзыва Натальи Буртиной.
- Хотелось бы, чтобы общество повернулось лицом к этой
проблеме. Всем сейчас трудно, но нельзя отмахиваться
от того, что происходит за решеткой. Там может оказаться
любой и каждый. Надо создавать организации на местах,
которые бы собирали помощь для заключенных и контролировали
ее попадание точно по адресу: прежде всего подросткам,
женщинам, больным, отбывающим наказание. Мы с мужем
- люди небогатые, но что-то смогли бы выделить для заключенных…
Особенно жаль детей, родившихся в тюрьме - с ними бы
позаниматься, поиграть, почитать им сказки.
На 8-е марта мои друзья ездили с концертом художественной
самодеятельности в женскую колонию. Вернулись они домой
потрясенные: для них это был шок. В конце концерта плакали
все: и женщины-осужденные, и те, кто был на сцене. Конечно,
концерт - это мелочь, но из таких мелочей и вырастают
добрые дела. Да, заключенных в России много, но нас,
по эту сторону тюремного забора, гораздо больше…"
И еще один отклик из книги отзывов выставки
"Человек и тюрьма". Его написала 30-летняя
жительница Краснодара Светлана Петелина:
"Ничего подобного в своей жизни не видела. Потрясена
до глубины души, плакала как никогда в жизни. Мне приходится
много работать, поэтому редко вижу своего ребенка: то
он в садике, то - у бабушки. Сейчас мне хочется бежать
к нему, прижать к себе… И думается - наверное, мало
я ему тепла даю. Сделаю все, чтобы с ним никогда ничего
подобного не случилось.
Еще раз - спасибо, выставка заставляет о многом задуматься,
быть терпимее и добрее к людям."
Выставка "Человек и тюрьма" проходила в Краснодаре
с 13 по 18 сентября в рамках мероприятий под общим названием
"Неделя узника". Эти мероприятия проводились
по инициативе Центра содействия реформе уголовного правосудия
и Палаты по правам человека Политического консультативного
совета при Президенте России. В дискуссиях, посвященных
проблемам тюремной и судебной реформы, помимо экспертов
из Москвы, приняли участие представители местных органов
власти, сотрудники уголовно-исполнительной системы,
преподаватели и студенты юридического института и университета,
кубанские правозащитники, адвокаты.
Экспонаты выставки располагались в вестибюле гостиницы
“Москва”, а дискуссии проходили в рядом в соседнем зале.
На выставке были представлены документы, фотографии,
рисунки, статистическая и иная информация о тюремном
мире России, его устройстве и обитателях; трагическом
положении, сложившемся в уголовно-исполнительной системе,
деятельности неправительственных организаций; судебной
и тюремной реформе… Эмоциональное воздействие выставки
на участников круглых столов, проходивших почти каждый
день, во многом предопределило атмосферу, в которой
проходили дискуссии. Практически все участники обсуждений
были согласны с тем, что положение в наших тюрьмах и
колониях является критическим, катастрофа фактически
уже произошла, и ее последствия могут оказаться трагическими
не только для заключенных, но и для всего общества.
Значительная часть экспонатов выставки, материалов,
подготовленных для участников круглых столов и посетителей,
была посвящена проблеме туберкулезной эпидемии, которая
вырвалась за тюремные пределы и сейчас угрожает не только
населению России, но и всему человечеству. Напомним,
что 100 тысяч российских заключенных больны открытой
формой туберкулеза. В последние годы в исправительных
учреждениях появился новый вид палочки Коха, обладающей
большой сопротивляемостью к ранее эффективным препаратам.
Больные и те, кто заразился от них, становятся практически
неизлечимыми... Специалисты, изучавшие проблему туберкулеза
в России, считают, что "инкубаторами" палочки
Коха, не поддающейся лечению, являются наши тюрьмы и
лагеря. Этой формой болезни заражены 20 тысяч заключенных.
Ежегодно 250-300 тысяч заключенных выходят на свободу.
Но освободившиеся сразу же заменяются новыми арестантами.
Все более ухудшающееся условия в СИЗО и колониях, огромный
поток заключенных, притекающий с воли и выплескивающийся
из тюрьмы - все это создает условия для распространения
эпидемии. По оценкам экспертов, более 12 миллионов мужчин
в России бывшие узники ГУЛАГа, и есть основания предполагать,
что многие из них носят в себе палочку Коха, устойчивую
к традиционным антибиотикам. И количество этих носителей
будет тем большим, чем больше заключенных пройдет через
тюремную машину по производству "лекарственно-устойчивого
туберкулеза".
В том, что от критической ситуации, сложившейся в российской
уголовно-исполнительной системе, тюремным забором не
отгородишься, жители Краснодара могли убедиться на собственном
опыте. Как мы уже рассказывали в одном из недавних выпусков
“Облаков”, в начале этого года в столице Кубани едва
не разразилась эпидемия брюшного тифа. Источник эпидемии
скрывался за тюремным забором, в колонии строгого режима
№ 14, где из-за халатности медицинского персонала, пропустившего
явные симптомы опасной болезни, количество больных и
бациллоносителей среди заключенных и сотрудников достигло
полусотни.
"Главная причина эпидемий туберкулеза
и других опасных заболеваний, возникающих в тюрьмах
и колониях, - это проводимая Россией уголовная политика.
За решетку оправляются сотни тысяч людей, не представляющих
особой опасности для общества. Но обеспечить условия
для выживания 1,5 миллионов заключенных и сотрудников,
для предотвращения эпидемий наша страна не в состоянии."
Так обрисовал сложившуюся ситуацию в уголовно-исполнительной
системе директор Общественного Центра содействия реформе
уголовного правосудия Валерий Абрамкин в своем выступлении
на круглом столе, посвященном проблемам федеральной
и региональной уголовной политики. Круглый стол прошел
13 сентября в день открытия в Краснодаре выставки "Человек
и тюрьма". Далее Валерий Абрамкин
сказал:
Последствия проводимой уголовной политики не менее
страшны, чем сама преступность. Запад об этом знает,
Запад об этом говорит. Запад дает деньги на борьбу с
туберкулезом. Это огромные деньги. Они несравнимы с
теми деньгами, которые, скажем, выделяются из федерального
бюджета на борьбу с этой эпидемией. Это и понятно, потому
что человек вышел, полетел в Париж, он даже может быть
не знает, что он носитель самой опасной инфекционной
болезни. Но он всех пассажиров самолета заразит. Это
идеальные условия для того, чтобы палочка Коха оказалась
у каждого. Это понимает Запад, это понимают врачи, которые
здесь работают, это понимают люди, которые собирают
деньги. Они считают, то это уже не наша проблема. Это
та проблема, которая относится к глобальным проблемам.
Как мрачно пошутил один из начальников следственных
изоляторов, мы стали фабрикой по производству биологического
оружия. ... Причем такого, которого раньше не было.
Я скажу, что лекарственно-устойчивая форма - это творение
рук человеческих. Потому что нет средств, на лекарства
на питание. Человека начинают лечить, он получает первые
препараты, и лечить прекращают и палочка Коха становится
устойчивой к существующим антибиотикам.
И например, та же чуть было не разразившаяся в Краснодаре
эпидемия брюшного тифа, это тоже символ. Мы уже не имеем
времени, и мы уже права не имеем, если мы ... чувствуем
ответственность и перед своим народом и перед всем человечеством,
медлить.)
Краснодарский край занимает первое место
в России по переполненности исправительных колоний,
осужденных здесь в полтора раза больше, чем мест. Сильно
переполнены противотуберкулезные учреждения. Но вот
что интересно. С тем, что в уголовно-исполнительной
системе сложилась из-за переполненности учреждений критическая,
опасная для населения ситуация, понимают сейчас все.
Даже те, кто и формирует поток арестантов. Но согласиться
с тем, что надо принимать срочные меры по его сокращению,
многие сотрудники прокуратуры и судьи до сих пор не
хотят. Вот что сказал в своем выступлении на круглом
столе представитель краевой прокуратуры, начальник управления
по надзору за законностью судебных постановлений по
уголовным делам Евгений Матвеевич Сафонов.
Вот вы говорите, что наполняемость колоний у нас слишком
большая. А я вам скажу - слишком маленькая. Совершено
80 тысяч преступлений у нас в крае. Раскрываемость 66,6,
третья часть не раскрывается преступлений. В ходе следствия
прекращается 10% уголовных дел по реабилитирующим основаниям,
за недоказанностью, по различным причинам, это уже 40%.
Судебные органы, суды. В этом году запросили все дела,
прекращенные судами края по нереабилитирующим основаниям.
Я думал, таких дел будет ну 800, ну 1000. Ничего подобного.
Оказалось около 7 тысяч таких дел.
Ну как можно говорить, что у нас слишком
большой поток. 31% у нас по краю к лишению свободы осуждается.
Прокомментировал подобную, весьма распространенную
среди работников юстиции, точку зрения заслуженный юрист
России, судья Московского городского суда Сергей
Анатольевич Пашин.
Цель юстиции, как мне кажется, состоит вовсе не в том,
чтобы сделать нечто полезное, вот скажем, исправить,
перевоспитать, а в частности еще и в том, чтобы утвердить
определенные ценности в обществе и открыто об этом сказать.
Вот примерно так же как у церкви, когда священник отпускает
грехи, это не значит, что человек станет жить лучше
после этого. Так вот и юстиция. Когда судья говорит
- за мешок картошки 6 лет, он утверждает определенные
ценности. Поэтому пытаться говорить, что это не рационально,
это жестоко, это бессмысленно - это также бессмысленно.
Кроме того, я подозреваю что большая часть юристов уверена
в том, что она делает полезное дело. Некоторых из нас
правозащитники могут убедить в том, что мы делаем вредное
дело. Но никого и никогда вы не убедите в том, что мы
делаем нечто ненужное. Или бесполезное. Никогда.
А поддержание стандартов достигается вовсе не внешним
воздействием, когда некий субъект уголовной политики
сверху кому-то чего-то командует, а все как пешки берут
под козырек. Ничего подобного. Эти стандарты сидят внутри
людей, которые их и воспроизводят. А тот, кто произвел
предыдущее изменение стандарта, он уже покойный, но
дело его живет. Вот в чем дело. И самым блестящим, я
считаю, аргументом в пользу такого подхода, было выступление
Евгения Матвеевича Сафонова. Он ведь что сказал - что
мы можем поделать? Мы выполняем закон. Да, плохо, вот
сидят люди в следственных изоляторах. Там скученность
большая. Но мало еще сидят, надо сажать. Потому что
совершают преступления. Вот с точки зрения юриста, это
и есть уголовная политика. Выстраивается система приоритетов.
Существует закон о праве следователя или судьи арестовать.
Существует закон о праве обвиняемого сидеть в человеческих
условиях. Существуют также нормативы. Однако прокурорский
надзор стоит на страже права следователя арестовать,
но не на страже права обвиняемого сидеть в человеческих
условиях. Это и есть уголовная политика. Из двух равнозначных
юридических актов выбрать тот или другой.
Если в Соединенных штатах Америки существовали иски
по поводу переполнения тюрем и после того, как апелляционные
суды высказались в пользу удовлетворения таких исков,
просто стали либо освобождать людей автоматически, либо
не принимать людей в следственные изоляторы, либо расселять
их по другим тюрьмам, чтобы поддерживалась норма. То
у нас этого не делается. Вот это и есть уголовная политика.
Из этого также я делаю другой вывод. Что если мы хотим
изменить эту уголовную политику, которая связана не
с недостатком законов, а с выбором приоритетов, то нам
надо выяснить, а кому эта уголовная политика нужна,
новая. И похоже на то, что никакого широкого общественного
движения в пользу поддержки этой политики, соответственно
создания партии новой политики и проведение депутатов
за судебную реформу в Думу не предвидится.
В 1998 году в России осудили один миллион 55 тысяч
человек, а оправдали только 5 тысяч. Причем каждый третий
оправдательный приговор был отменен вышестоящими судами.
Таким образом реально у нас выносится менее, чем половина
процента оправдательных приговоров. В странах же с цивилизованным
правосудием выносится от 20 до 50% оправдательных приговоров.
В тех же пределах находился этот показатель и для судов
царской России. Суды с участием присяжных, они у нас
действуют в 9 субъектах федерации, оправдывают каждого
пятого, а в некоторых регионах - каждого четвертого.
И невольно в голову приходит мысль: а нужны ли нам
вообще такие суды, которые практически штампуют обвинительные
заключения, составленные следователями и утвержденные
прокурорами, и оправдывают лишь одного подсудимого из
двухсот? Не дешевле и проще ли было как в старые времена
обходится при рассмотрении уголовных дел без них, отдав
все на откуп прокурорам и каким-нибудь "тройкам"
?
Прокоментировать прозвучавшие в этом выпуске Облаков
материалы мы попросили председателя “Комитета за гражданские
права”, Андрея Бабушкина.
Вы слушали программу “Облака”
Всем привет.
|
