Передача N 459
02.03.2001
- Женщины и дети в тюрьме.
- Из сочинений женщин-заключенных нижегородской
колонии.
- “Чтобы жить, человеку нужны защита и любовь.
И, конечно, мама...” Из книги Жана Ванье.
|
 |
В радиопередаче принимала участие:
- Людмила
Альперн – заместитель директора
Центра содействия реформе уголовного правосудия.
|
Ведущая: В эфире программа
"Облака"...
Это передача о заключенных, для заключенных и для всех
тех, кому не безразлична их судьба.
Здравствуйте. У микрофона Ирина Новожилова.
“Здравствуйте, “Облака”. Вашу передачу мы слушаем всей
семьей, – пишет Любовь Васильевна Дергоусова из села
Шебекино Костромской области, – после того, как наш
сын оказался в местах лишения свободы. Он не убийца
и не насильник. Не пьет, но курит. Ему недавно исполнилось
20 лет. Его день рождения мы мечтали встретить дома.
Но не пришлось. Нашлись “хорошие” друзья, с которыми
он по собственной глупости делил и горести, и радости.
Они же и посадили. На суде клялись, что не бросят в
беде.
Но не прошло и двух месяцев, как забыли, что он есть
на свете. Вот тогда наш сын и вспомнил слова наши: “Забудь
таких друзей”. Вспомнил, да поздно.
А я думала, что с тоски помру. Он один сын у нас, да
еще две дочки. Любим и дорожим всеми тремя. Дома все
напоминает о сыне. И сердце плачет…
Если можно, прочтите стишок мой. Может, сын услышит?
Как только ты покинул дом
Унес с собою мое сердце
Уже не плачу, в горле ком –
И наглухо закрыта дверца.
Нет у врачей таких лекарств,
Чтоб залечили мою рану.
Когда вернешься ты домой.
Я на колени пред иконой стану…
* * *
Из книги известного канадского педагога Жана Ванье
“Быть рядом…”.
“Сейчас мне кажется, что опыт, пережитый мной, полностью
изменил меня. Я говорю об опыте общения, встреч и жизни
со взрослыми и детьми, которые были очень сильно ранены.
Я по-настоящему открыл для себя то, что составляет сердцевину
человеческих страданий, – отверженность, чувство совершенного
одиночества в этом мире.
Заходишь в детское отделение какой-нибудь больницы
и видишь маленьких детей, которые больше не кричат.
Они находятся в таком состоянии, что все держат в себе.
Они знают, что им никто не ответит на их крик. Молчать
им кажется безопаснее, чем кричать и не получать ответа.
Любая закрытая больница, любое закрытое учреждение,
где содержатся люди – ужасны. Я видел там чудовищно
одиноких людей. Отверженных. Думающих, что они никому
не нужны...
Каждый из нас где-то внутри чувствует себя одиноким
и отверженным. Независимо от того, женаты ли мы, замужем
ли, мы все равно чувствуем свою неполноту. Такова природа
человека. Однако у всех нас есть и невероятная потребность
в любви, в том, чтобы любить и быть любимыми. И эта
потребность – основа жизни человека, его спасение….”
Когда-то Жан Ванье был офицером военно-морского флота,
служил на авианосце. Но поняв, что нельзя жить ради
войны и все время к ней готовиться, он оставил флот,
стал изучать философию. Получив докторскую степень,
преподавал философию в университете Торонто. В те же
годы Жан Ванье познакомился со священником отцом Тома
Филиппом, изменившим его жизненный путь.
Из рассказа Жана Ванье:
“Раньше я жил в мире победителей: по-своему преуспевал
в морском флоте, потом в философии. А потом мне начал
открываться мир проигравших. Я стал ходить по больницам
и интернатам. По тюрьмам. Видел боль других людей. И
понял, что каждому нужны признание и любовь к нам –
таким, какие мы есть. И если любви нет, то как быстро
и легко почувствовать себя никому не нужным изгоем и
обозлиться на весь мир.
Посмотрим же на страдания, тоску и страх маленького
ребенка. Того ребенка, которым мы все были когда-то.
Вспомним, что он чувствует, когда становится одиноким.
Ребенок ничего не может сделать, он может только кричать
о защите или отказываться от общения и еды. А если рядом
нет мамы, которая поможет и поддержит его, то откуда
же узнать ему, чтo такое тепло прикосновения, нежность
и защищенность, данные ею в раннем детстве, и потом
поддерживающие человека всю жизнь.
Чтобы жить, человеку нужны защита и любовь. И, конечно,
мама..”
* * *
А маме нужен ее ребенок.. Даже если они далеко
друг от друга. Даже если кто-то из них в тюрьме.
Из ответов заключенных Нижегородской колонии для женщин
на вопрос: “Самые грустные и самые радостные события
в Вашей жизни здесь?”
“Самое радостное в моей жизни в колонии –
рождение ребенка. Самое грустное – изоляция от моих
родных и любимых”.
“Больше всего радуюсь, когда хожу в Дом ребенка к сыну
и гуляю с ним… Самое ужасное, когда ребенка увозят в
больницу и долго не привозят…”
“Я счастлива, потому что родила ребенка. А самое тяжелое
время – это время разлуки с ним: перерывы между кормлением
ребенка…”
“Самые радостные обстоятельства жизни в колонии: рождение
моего самого долгожданного ребенка Володи, его первое
слово "мама"… И приезд родных на свидание.
Самое грустное: когда болеет мой малыш и, когда Дом
ребенка закрывают на карантин…”
Из сочинений женщин нижегородской колонии, ожидающих
рождения ребенка.
Надежда Курочкина:
“Когда я освобожусь, то всю свою жизнь посвящу ребенку,
подарю малышу всю ласку и любовь. Дам ему все то, чего
не было у меня.
А еще буду стараться, чтобы он не пошел по моим стопам.
К сожалению, от этого никто не застрахован. Но если
когда-нибудь, не дай Бог, мое дитя оступится, я не брошу
его и не откажусь, как это сделал мой папа. Слава Богу,
что мама меня не оставила и помогает, чем может. Я же
постараюсь сделать так, чтобы мои дети никогда не узнали
вражды между людьми”.
Светлана Макаренко:
“Самое первое, самое прекрасное слово в жизни ребенка
– мама. “Мама, мамочка, помоги!” – а просит он, молит
он взять его на руки, прижать к теплой груди. Но здесь,
в Доме ребенка, мамы нет рядом, а ведь так хочется...
Редкие наши встречи с сынишкой коротки. И слезы текут
по лицу, когда расстаюсь с малышом.
Почему никто никогда не задумывается о том, что мать
нельзя разлучать с ребенком? Никак нельзя. Это равносильно
тому, что сердце разорвать пополам. Пусть ребенок ухожен,
накормлен, и вроде бы все хорошо. Но поверьте, что материнской
ласки и любви, которую ребенок получал, еще находясь
внутри… ой как ее не хватает. И почти никто не задумывается,
как тяжело маленькому сердечку без любви родного человека.
Здесь меня больше всего волнует то, что я вижу своего
сыночка всего 1 раз и 1 час в сутки. Очень тяжело, просто
не передать словами. Я, конечно, понимаю, что нахожусь
в колонии по своей вине. Но все же... Невозможно мать,
именно настоящую мать, разлучать с ребенком.
Улыбается во сне маленький малышка
Боже, как приятно мне – это мой сынишка.
Нежный, маленький, родной
Мой комочек славный,
Лучший, милый, дорогой,
Самый, самый, самый.
Я беру ручонки очень осторожно
Маленького мальчика, сына моего.
Не любить его – просто невозможно,
Но разлука точит, видеть тяжело”.
Наталья Гунаева:
“Первого ребенка я родила, когда мне было всего 18
лет. И ребеночка, в основном, воспитывала моя мама.
Сейчас мне 28, к тому же я нахожусь в местах лишения
свободы. И сохранила и родила здесь своего второго ребенка.
Я очень долгое время не могла забеременеть, и за один
день до моего задержания путем тестирования я узнаю,
что беременна. Какое счастье это было для меня и моего
мужа! Поэтому я не побоялась тюрьмы, зоны и выносила,
сохранила, дала жизнь малышу. Как нас не унижали, не
оскорбляли, что из-за ребенка мы хотим попасть под амнистию,
что первый ребенок – для себя, а второй – для государства.
И сейчас, когда я на него смотрю – я самый счастливый
человек, мне кажется – он у меня самый красивый, мне
очень жалко его, и я ругаю себя за то, что я родила
его здесь, и то, что я страдаю, и мне кажется, что он
тоже. И когда я выйду, мне кажется, я горы сверну для
него. Первое время просыпалась по ночам, казалось, что
проспала кормление. А когда выйду, то постараюсь, конечно,
чтобы он не узнал о том, где мама его родила”.
* * *
Самое главное в жизни человека – когда его
ждут и любят. А если человек очень долго находится вдали
от родных и близких, то обостряются все чувства.
Татьяна Бебенина, Нижегородская
колония.
“Самое главное в жизни для меня – это моя семья. Я,
мой сын Владимир, муж, мама. Поскорей выйти из этого
места очень хочется с малышом (у меня большой срок).
Устроиться на работу, жить с мужем, сыном, ухаживать
за ребенком, одним словом, растить, воспитывать. Просто
жить. Я очень люблю своего малыша и всегда хочу быть
рядом с ним. Попала я сюда по глупости, очень жалею,
что так случилось, это моя ошибка, из-за меня страдает
моя семья и мне очень больно. Моя мечта – выйти из этих
мест и пойти с моим малышом за ручку в парк, на горке
его покатать, видеть, как он улыбается, зовет меня мамой,
папу – папой. Смотреть, как отец занимается с ним. А
еще моя мечта – укладывать моего малыша спать, смотреть,
как он спит, как просыпается…”.
Светлана Пикушева. Нижегородская
колония.
“Я думаю, радость материнства заключается во всем.
Даже не думаю, а знаю: сама испытала это счастье, эту
радость. Особенно, когда не свет появился мой первенец.
Замуж я вышла рано, в 17 лет. У нас в семье было трое
девочек – сплошной дамский батальон. И когда я вышла
замуж, то первое, что хотела – это родить сына. И мечта
моя сбылась. Конечно, были рады все, особенно муж. Но
я хочу сказать о том, что чувствует женщина, когда становится
матерью. Мне кажется, что в жизни женщины бывают только
три самых крупных радости: когда ты выходишь замуж,
рождение ребенка и когда ты становишься бабушкой. Эти
события сопровождают тебя всю твою жизнь, они действительно
чудесны, и их вряд ли когда-нибудь можно забыть.
Когда носишь своего ребенка под сердцем в первый раз
эти чувства для тебя еще новые и тайные. Вот он начинает
подавать первые толчки, давая знать: я здесь, в тебе,
я живой. Это ощущение словами не передать. А какую радость
я испытала, когда мой сын появился на свет! Он только
родился, меня спрашивают: "Ну, кого ты ждала?"
Я ответила, что сына. Мне показали его: "Вот твой
сынок, посмотри, какой хороший!" Его положили на
стол, запеленали, и я, лежа три часа на столе, ни за
что не могла сомкнуть глаз. И все эти три часа лежала
и любовалась этому маленькому чуду. Я просто не верила,
что этот прекрасного человечка родила именно я, а не
кто-то другой. Такое это было прекрасное чувство, что
ты дала жизнь еще кому-то. Да, тогда я была действительно
самая счастливая женщина на всем белом свете. А после
этого, когда ребенок прикладывается к груди, когда смотрит
тебе прямо в глаза и называет тебя мама. Первые шаги,
первые зубки – как все это переживаешь, радуешься…
Сейчас у меня три сына. Вторыми я родила двух мальчиков-близнецов.
Сейчас я беременна и очень надеюсь, что у нас будет
дочка. А это значит – еще одна радость, и еще одна новая
жизнь заполнит нашу серую жизнь. И где бы не зарождалась
эта жизнь, она всегда радует. Несмотря на все трудности,
которые мы сейчас переживаем, жизнь продолжается, а
как же иначе: я думаю, для этого мы все и живем”.
Комментирует сочинения, написанные женщинами-заключенными,
Людмила Альперн, заместитель директора Центра содействия
реформе уголовного правосудия.
Альперн Л.И.: Возможно существует
культ матери, потому что веры в Бога нет, или она есть
не у всех, и она не очевидна. Тогда же как мать – это
единственное, может быть, светлое воспоминание или светлая
надежда на что-то лучшее, больше надеяться не на что.
Все-таки какая-то доля любви исходит, даже если это
плохая мать, мать, которая не умеет заботиться о ребенке
или не может о нем заботиться в силу своей собственной
неустроенности или своей собственной психической неадекватности.
Для человека она значит больше, чем любое другое существо.
Ведущая: И еще одно сочинение.
Воспитанницы рязанской колония – Виолетты Величко.
“Я мечтаю о том, что приеду домой, мне откроет двери
мама. Проснувшись, крикнет “Мама!” моя дочка. Она повиснет
у меня на шее, сильно прижмет к себе и крепко поцелует.
Я надеюсь, что она поймет меня и простит. Мы будем
с ней гулять, озоровать весь день, а под вечер она,
усталая и счастливая, заснет у меня на руках. Обняв
меня своими детскими ручками, вздрагивая во сне, она
все сильнее и сильнее будет прижимать меня к себе. Когда
ее маленькие ручонки отпустят меня, я положу свою малютку
в кровать и буду тихонько наблюдать за ней.
Потом пойду на кухню, где мама готовит ужин. Мы откровенно
поговорим с ней, чего раньше я не могла себе позволить.
Она обнимет меня, а я тихо заплакав на ее плече, скажу:
“Мама, как же я тебя люблю!”. Когда-то до ареста я мечтала,
чтобы мы с ней стали подругами: мне так не хватало ее
ласки, любви, понимания.
Я уверена, что своей Анечке я смогу дать все, что у
меня есть. Ведь если ребенка любят и стараются понять,
он никогда не попадет в тюрьму.
Через несколько дней, а может, недель, я устроюсь на
работу и начну обеспечивать себя и Аню сама. Буду почаще
баловать маму и Анечку своей выпечкой. Буду много времени
проводить с дочкой за плитой. Готовить и печь я люблю,
этому же буду учить и ее.
Моя жизнь – это моя семья. Я уверена, что никогда больше
не окажусь здесь”.
Вы слушали программу “Облака”.
Всем привет.
|
